– По крайней мере, имею основания полагать, что нашел. – Лепски ослабил узел галстука. – Бьюсь об заклад, они держат ее в заведении Люси Лавхарт.
Террелл почесал нос.
– Том, отдышись малость и расскажи все внятно.
Том, стараясь быть лаконичным, поведал шефу о своих наблюдениях и умозаключениях. Под конец он сказал:
– Этот вьетнамец час назад вышел за продуктами. Я, естественно, – за ним. В супермаркете он купил цыпленка, пакет риса, овощи, приправы и тому подобное, после чего вернулся в дом Люси. Никаких сомнений, миссис Джемисон там.
– Но ты ведь не знаешь, что она там. Это только подозрения. Веские, конечно, но ведь никто не знает точно. А, Том?
Лепски издал звук циркулярной пилы, напоровшейся на сук.
– Шеф! Головой ручаюсь! Дайте мне ордер на обыск, и мы ее найдем! А если нет… ну и что?
– Отличный ты полицейский, Том. Но должен сказать, что в политике ты ни черта не понимаешь. В нашем городе есть только трое судей, имеющих право подписать ордер на обыск. Но ни один из них этого не сделает по той простой причине, что все трое – постоянные клиенты Люси. И мэр тоже. Мы не можем, повторяю, не можем устраивать обыск у Люси. Я не говорю, что ты не прав, Том, но, если окажется, что миссис Джемисон в заведении нет, то мне надо будет подавать в отставку. Не сомневайтесь насчет этого. У Люси очень много покровителей. Так что оставь эту мысль. Будем действовать, как договорились: ждем уплату выкупа и возвращения миссис Джемисон домой, после чего и возьмемся за этих троих: Лукана, вьетнамца и длинного. А пока сидим тихо, как мышки.
Испустив вздох разочарования, Лепски покинул кабинет Террелла.
Очнувшись от тяжелого сна после трех таблеток снотворного, Лукан прежде всего вспомнил о девице из соседнего номера. Он побрился, принял душ и натянул плавки. Сначала пригласить ее на пляж и купаться, потом ленч, светские беседы, и к вечеру плод созреет.
Играя мускулами, Лаки вышел в коридор и постучал в дверь номера Бэрил. После минутной паузы дверь отворилась, и, к удивлению Лукана, он увидел перед собой высокого, крепко сложенного мужчину, который смотрел на него с широкой, располагающей улыбкой.
Говард Джексон протянул Лукану руку.
– Джек Шеддок, – представился он и сжал руку Лукана, словно в тисках. – А вы, судя по всему, Джулиан Лукан? Жена рассказала, как вы были любезны по отношению к ней. Большое спасибо. Она так любит вкусно поесть. А я только что прибыл. Да вы заходите!
Все эротические мечты Лукана насчет Бэрил развеялись. Он с трудом выдавил из себя жалкую улыбку:
– Да я просто так… по-соседски. Хотел предложить пойти позагорать… Но раз вы уже приехали… Я, пожалуй, пойду. У меня дела.
– Да, – сказал Джексон. – Мы здесь ненадолго. – Мужчины посмотрели друг на друга. Улыбка Джексона стала менее дружелюбной. – Надеюсь, еще увидимся. – И он закрыл дверь.
Когда Лукан, окончательно похоронив свои надежды, направлялся к морю, он вдруг почувствовал какое-то странное неудобство. Он стряхнул с себя это чувство, решив, что это следствие разочарования. Войдя в воду, он постарался взбодриться, представляя себе, что он окружен кучей женщин.
Устраиваясь на песчаном пляже под сенью пальмы, Лукан снова ощутил это неудобство. И вдруг по его спине пробежал холодок. Лукан понял, что его подсознание пытается о чем-то ему просигналить. Когда он стоял лицом к лицу с этим парнем, который назвал себя Джеком Шеддоком, что-то говорило Лукану, что этот человек ему знаком. У Лукана была фотографическая память на лица: это было необходимо при его образе жизни. И вот теперь в мозгу всплыла картинка: высокий крепкий мужчина широким шагом идет по улице Майами. Он проходит мимо Лукана, который стоит и спокойно разговаривает со знакомым, тот толкает его локтем и шепотом говорит: «Видишь этого мужика? Хорошенько его запомни и держись от него подальше. Это Говард Джексон из ФБР».
С тех пор прошло три года.
Лукан сел, обливаясь холодным потом. Да, это он! Джек Шеддок, он же Говард Джексон, агент местного отделения ФБР! В совершенной панике Лукан уставился на море. Ему понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки. Но Бэрил тоже, должно быть, из той конторы. И это означает только одно: ФБР уже в курсе насчет похищения и подозревает его, Лукана, в соучастии. Они следят за ним!
Он заставил себя подняться и на ватных ногах зашагал к мотелю. В номере налил себе тройную дозу виски и залпом проглотил.
ФБР!
Лукан аж застонал. Боже, каким надо быть идиотом, чтобы связаться с Клингом! Жадность – вот источник бед. Его загипнотизировала мысль о пятистах тысячах долларов.
Начихать на деньги, свобода дороже! Ведь это ФБР, а значит, он отправляется за решетку не меньше чем на десяток лет.
Смыться, и немедленно! Все к чертям. И назад, в Нью-Йорк! Слава Богу, богатых старух на его век хватит… Да, нужно сматываться…
Допив виски, он вскочил и бросился в спальню. Оделся. За полчаса упаковал кучу своих вещей в два чемодана.
К черту пятьсот тысяч долларов, повторял он себе.
Скорей! Скорей!
На мгновение он задумался, не предупредить ли Клинга, что за ними наблюдает ФБР. Нет! Могут быть осложнения. Клинг не даст ему уехать. К черту Клинга!
Лукан вышел на жару, незаметно оглядываясь по сторонам, потом подогнал машину к своему номеру.
Он забросил вещи в багажник машины и подъехал к стойке регистрации для расчета, сказал, что должен срочно вернуться домой. Из окна за его эволюциями наблюдали Бэрил и Джексон.
– Неужели мы дадим этому слизняку вот так уйти? – спросила Бэрил.
– Мы не можем его задержать, – сказал Джексон. – На него пока что ничего нету. Хотел бы я знать, что его спугнуло. Может, он где-нибудь меня видел и узнал? Ладно, пусть едет. В конце концов, главная добыча – это тот длинный тип и вьетнамец.
За несколько минут до восьми вечера Морис Федлер явился в отель «Бор о Лак». Его сразу же провели в «люкс» Джемисона, где уже был накрыт стол. Джемисон без остановки ходил взад-вперед по комнате.
– Вот и вы, Федлер, – сказал Джемисон, протягивая гостю руку. – Надеюсь, вы с добрыми вестями? Обед сейчас подадут, а потом мы сможем поговорить.
Действительно, в дверь постучали, и два официанта вкатили сервировочный столик.
– Все довольно просто, – сказал Джемисон. – Копченая лососина, мясо барашка и сыр. По-моему, у них есть довольно приличное вино – «Марго» шестьдесят первого года.
Мужчины сели за стол. Отрезая ломтики лососины, они говорили о погоде, Цюрихе, рассуждали о курсах валют и укреплении позиции доллара на международной арене. Федлер прекрасно умел поддержать такую беседу ни о чем.
Джемисон, не евший с тех пор, как вылетел из Парадиз-Сити, поел с удовольствием. Он кивал, поддакивал, но и не пытался включиться в поток болтовни Федлера.
К делу перешли лишь тогда, когда официанты собрали посуду и укатили столик. Джемисон взглянул на Федлера.
– Теперь… что вы мне можете сообщить?
– Мне кажется, мистер Джемисон, с вашего разрешения, что я решил эту проблему, – сказал Федлер, откинувшись на спинку кресла и крутя в пальцах округлый бокал с коньяком, который официант перед уходом наполнил. – Я думаю, вам не нужно объяснять, что американские граждане, постоянно проживающие в Штатах, не могут иметь незарегистрированные счета в швейцарских банках. Далее, если выясняется, что источник доходов незаконен, банк отказывает в приеме вкладов. Поэтому вкладчики должны заполнить соответствующие декларации с приложением гарантий и всего прочего. Ваш Клинг
