Мокрое, вспотевшее лицо Эла Барни ничего не выражало.

– Я в курсе всех дел, которые здесь происходят, мистер Андерсен. Мимо меня ничего не проходит. Но я, в отличие от Пита, знаю, когда шлепать губами, а когда держать рот на замке.

Он допил пиво и знаком руки просигналил Сэму, чтобы тот принес новую порцию. Затем он улыбнулся, крякнул от удовольствия и, понизив голос, сказал:

– Только между нами, мистер Андерсен. Пит проявлял интерес к делам Альфонсо Диаса, а я вам скажу, что этот Диас очень жесткий человек.

– А в чем проявлялся интерес Пита к Диасу, Эл?

И опять лицо Барни сделалось непроницаемым.

– Я этого не знаю.

Зато я знал эту особенность Эла и сталкивался с нею множество раз. За пиво Барни выдавал поверхностную информацию, но для того чтобы заставить его говорить, нужно было его накормить.

– По-моему, ты голоден, Эл, – сказал я. – Как насчет сосисок?

Барни просветлел.

– Конечно. Сосисочки сейчас будут в самый раз. – И он махнул рукой Сэму.

Долго ждать сосисок не пришлось, и вот Сэм уже появился с тарелкой, наполненной горкой пышущей жаром продукции. Он поставил их перед Элом и протянул ему нож.

Я подождал, пока Барни отправил в рот три больших сосиски, и продолжал:

– Я тоже интересуюсь Диасом, Эл. Любой твой намек не останется без внимания.

– Держитесь от него подальше, мистер Андерсен. Я ценю вашу дружбу и не хотел бы, чтобы с вами что-нибудь случилось, а поэтому прошу вас, держитесь от него подальше, – сказал он с полным ртом.

– Почему?

– Просто держитесь в стороне. – По оттенку его голоса я понял, что он больше ничего не скажет, а потому решил попробовать с другого конца: – Ну а Джон Джонс? Скажи пару слов о нем, Эл.

– И от него держитесь подальше, мистер Андерсен, очень неприятный негр.

– А как насчет охотничьих сосисок, которые ты так любишь, Эл?

– О, вы знаете мою слабость, мистер Андерсен. – И он махнул Сэму, который тут же принес тарелку небольших сосисочек с зеленью, приправленных соусом «чили». Как-то я пытался отведать этот деликатес, так у меня чуть мозги не выскочили из головы, а глаза из орбит. Но это же был Барни! Не моргнув глазом и улыбаясь при этом, он как ни в чем не бывало начал отправлять в свою бездонную акулью пасть эти поистине начиненные «динамитом» маленькие «бомбочки». Вот уже пять штук исчезло с тарелки, а у него всего лишь прослезились узенькие глазки, и, слегка прервав свою трапезу, он потянулся за пивом.

– Вы все еще интересуетесь Джонсом, мистер Андерсен? – спросил он, похлопывая по брюху ладонью.

– Да, конечно, Эл, но я не тороплю тебя, дружище.

Он одобрительно кивнул:

– Ладно уж, скажу вам кое-что. Между ним и первой женой мистера Хэмэла… было это… самое. Это было еще до того, как Глория Корт ушла к Диасу. Я слышал, что у них и до сих пор все продолжается.

– Ты имеешь в виду, что, когда Глория была женой Хэмэла, она была любовницей Джонса?

– Точно так, мистер Андерсен.

– Ну а вторая миссис Хэмэл тоже в него влюблена?

– Нет, сэр. Она честная женщина. О ней никто такого не говорил. Я бы знал. Я держу ухо близко к земле.

Часы показывали 18.00. Мне пора было уходить.

– Ну, спасибо, Эл. Я пойду. Скоро встретимся еще.

– Конечно, мистер Андерсен. Благодарю за все. И помните, что я сказал: подальше от этой парочки, Диаса и Джонса.

Когда я выходил из таверны, яхта Хэмэла подходила к причалу. Смешавшись с толпой, я пошел к своему «мэйзеру». Я не хотел, чтобы Нэнси увидела меня.

Возвратившись в агентство, я просунул голову в комнату Гленды.

– Тебя хочет видеть полковник, – сухо сказала она.

– Мечет громы и молнии? – спросил я.

– Да, хочет с тобой посоветоваться. Входи.

Парнэлл сидел за столом, листая чье-то досье.

– Так как с делом Хэмэла? – спросил он. – Что нового?

– Ничего, сэр. Сегодня утром я разговаривал с мистером Палмэром и все сказал ему. Он собирался убедить мистера Хэмэла прекратить дело.

– Хорошо. Пишите рапорт, и я отошлю его Палмэру. Гленда говорит, что вы собираетесь в отпуск?

– Да, сэр.

– Отлично. Давайте с завтрашнего дня. Желаю хорошо провести время.

– Спасибо, сэр.

Я вернулся к себе, сделал копию рапорта номер один, который показывал Нэнси, разорвал на мелкие кусочки рапорт номер два и выбросил их в корзину. Затем я пошел к Гленде и передал ей рапорт.

– Все, детка, я в отпуске, – сказал я. – Если ты тоже пожелаешь мне хорошо провести время, то я разревусь белугой.

Гленда улыбнулась и уткнулась в рапорт. Я же направился к нашему финансовому боссу Эдвардсу. У него я получил зарплату плюс отпускные и, опять став Крезом, возликовал.

В нашей комнате я застал Чика, жаждавшего получить свои полсотни. Как только я вошел, он сразу же протянул руку, и я вложил в нее пятидесятидолларовый банкнот.

– Ну, куда собираешься отправиться? – спросил он, убирая банкнот подальше от моих глаз.

– Ну, куда я могу поехать со своим «богатством». Поболтаюсь здесь, попорхаю с местными птичками, покупаюсь, расслаблюсь немного… и все.

Он поднялся, чтобы уйти.

– Счастливо, Барт. Как следует распредели деньги, не сори ими.

Я полез в ящик за скотчем.

– По рюмочке на прощание?

– У меня свидание. – Он направился к двери, но затем остановился. – Да, чуть не забыл. Для тебя есть конверт. Пришел час тому назад из отделения ФБР. – Он достал запечатанный конверт. – Интересно, о чем это Колдвэлл тебе пишет?

Я взял конверт.

– Да так, планы на отпуск. Он обещал мне помочь достать моторку.

– Смотри не утони, – сказал Чик и вышел.

Я вскрыл конверт. В нем лежала небольшая записка и полицейская фотография женщины. В записке я прочел:

Я взял снимок и внимательно посмотрел на него. На нем была запечатлена блондинка лет двадцати четырех, смотревшая на меня с фотографии жесткими порочными глазами.

Внутри у меня как будто что-то взорвалось. Если бы эта женщина не была блондинкой, то я готов был бы поклясться, что передо мной Нэнси Хэмэл.

Дрожащими пальцами я достал фломастеры и подкрасил волосы женщины в черный цвет. Больше сомнений не оставалось.

Женщина, разыскиваемая за два совершенных убийства, жена одного из самых опасных итальянских террористов – была Нэнси Хэмэл!!!

Фанни Бэтли, сотрудница справочного бюро газеты «Парадиз-Сити геральд», оторвалась от работы в тот самый момент, когда я вошел в большую, длинную комнату, уставленную полками с подшивками старых изданий газет и стальными контейнерами с полной подборкой всех фотографий,