— Ничего, Кондор, поправим тебе головку, за это не переживай.

Они обнаружили Рейнджа в компании двух «байкеров». Бушмин, поманив приятеля пальчиком, отвел его в сторонку.

— Рейндж, помнишь, я просил тебя заныкать «цидулю»? Когда Филину стрелку назначил в парке.

—Ну.

— Так где ты ее спрятал?

— Там же, в парке. Когда стоял на стреме, нашел одну фигови-ну типа из гипса, внутри полая. Я кусок отковырял, глянь туда — Дыра. Не так чтобы большая, кулак только пролез. Я вложил «цидулю», отвалившийся кусок пришпандорил на место. Там закуток есть такой, все в зарослях, где дюжина могилок сохранилась от немецкого кладбища.

— Умно, — похвалил приятеля Бушмин. — Слетайте сейчас на кладбище, мне эта «цидуля» нужна.

Шувалов жестом подозвал к себе сотрудников.

— Леон, Горгона, берите в компанию своего нового дружка и смотайтесь в Центральный парк. Рейндж покажет вам тайник. Внутри — свернутые в трубочку и запаянные в пластик бумаги. Пакет не вскрывать! В случае опасности — уничтожить! Все, одна нога здесь, вторая — на кладбище!

Когда лихая тройка, разместившись в «Чероки», покинула «базу», Бушмин поинтересовался:

— Командир, как будем Лену Розанову отбивать? Для меня, если хочешь знать, это вопрос номер один.

Они зашли в «операционную», где на своем привычном месте за терминалом восседала Светлана Кунцевич.

— Тихий еще не вернулся? Нет? Найди-ка нам те фото, что он щелкнул .в Ниде… Там, где в кадре джип и тот деятель, что увез Розанову.

Светлана, крутанувшись в кресле, стала выдвигать один за другим ящики стола. Стала перебирать пухлые пакеты, на которых сверху были нанесены маркером какие-то надписи. Найдя нужный пакет, распотрошила его, покопавшись внутри, передала Шувалову с полдюжины фотоснимков. А тот, соответственно, вручил их Бушмину.

Андрей, разглядывая фото, заметно помрачнел.

— Бочаров, — сказал он задумчиво. — Многолетний личный телохран Казанцева, а нынче глава службы безопасности банка. Следовательно, Розанову повезли к «янтарному барону».

Шувалов осторожно вытащил у него снимок, обратив внимание, что у Кондора одна рука сжата в кулак, да так крепко, что даже костяшки пальцев побелели.

— Расслабься чуток, брат, — сказал он спокойным тоном. — Один наш сотрудник, его прозвище Тихий, сейчас кружит возле здания банка… Ты еще не в курсе, но на Казанцева сегодня было совершено покушение. «Мере» и джип с охраной сгорели дотла…

— Что, и Казанцев там погиб? — чуть повернув голову, спросил Бушмин. — Этот факт точно установили?

—Жив Казанцев или нет, пока неизвестно… Светлана, есть что-нибудь новое по Казанцеву?

— Ничего существенного, Командир. Бушмин скептически покачал головой:

— Готов биться об заклад, выставив десять «лимонов», обещан— ных мне штатовцами, что в «мерее» Казанцева не было.

— У меня тоже закралось такое подозрение, — кивнул Шувалов. — У нас есть одна любопытная видеокассета, я хотел бы, чтобы ты ее просмотрел и дал свой комментарий… И еще у меня есть подозрение, что сейчас, когда американцы лишились такого «источника», как ты, они могут надавить на «барона», чтобы тот передал им девушку… В банк, сам понимаешь, нам соваться не с руки, они чуть ли не крепость неприступную для себя построили… Скорее всего, если Розанову все же решатся передать «партнерам», мы эту затею сумеем сорвать. Короче, девушку в беде мы оставлять не намерены.

Заметив, что Кондор не в духе, он решил занять его делом.

— Между прочим, полчаса, даденные нам на перекур, уже истекают. Пойдем, дружище, в «кабинет», посекретничаем еще маленько с нашими «столичными товарищами»…

На закате солнца, когда аллеи Центрального парка опустели, в той его части, где некогда находилось Лютеранское кладбище, у одной из сохранившихся от т е х еще времен могил в задумчивости стоял одинокий мужчина лет шестидесяти. Конрад Велп, а это был именно он, и вправду остро ощущал сейчас свое одиночество, хотя неподалеку, не мозоля ему глаза, расположились трое молодых людей из числа охранников торгпредства.

На надгробном камне у изголовья одной из могил готическим шрифтом были выбиты два женских имени, а чуть ниже этих надписей были проставлены даты рождения и смерти.

В могиле, возле которой задержался Велп, были похоронены его мать и старшая сестра. Они погибли в один день, двадцать седьмого августа сорок четвертого года, во время варварского авианалета. Конрад, а ему не было тогда и четырех лет, не разделил участи двух родных ему людей лишь по счастливой случайности — в самый канун массированных авианалетов его перевезли к золовке отца, фрау Эльзе, та проживала с семьей в пригороде Кенигсберга, Шарлоттенбурге. Старший брат, Рудольф, в честь которого Велп назовет своего первенца, несмотря на свой юный возраст, ему едва исполнилось четырнадцать, прошел первый обряд «посвящения» — на память об этом событии сохранилось узкое серебряное кольцо с изображением «мертвой головы» и кинжал, — успел поучаствовать в сражениях с большевиками, погиб в апреле сорок пятого, похоронен в глубоких кенигсбергских подземельях.

Место, где были захоронены останки старшего брата, Велпу было известно от отца — только они двое и уцелели из всей семьи. Именно там, в подземельях, хотел .похоронить своего Руди Конрад Велп, чтобы они лежали вместе, дядя и племянник. Но затем передумал, ведь он уже не молод, ему уже трудно спускаться в подземелья, а иногда так хочется постоять у могилок родных людей, разговаривать с ними, каксживыми, скорбеть душой…

Велп перешел к другой, расположенной по соседству могиле, у изголовья которой стояла гипсовая фигура скорбящего ангела. По указанию Велпа прах похороненного здесь некогда человека был перезахоронен со всеми предосторожностями в другом месте, а нынче, уже на протяжении месяца с небольшим, здесь покоится прах старшего сына Велпа. Рудольф Велп, тридцати двух лет от роду, с двумя высшими образованиями, университетским и армейским, командир спецгруппы «Доррст», отправившейся в ночь на первое мая с ответственным заданием на объект, о существовании которого, равно как и о его назначении, знают в мире единицы, — погиб в ту же ночь. Первая часть задания Рудольфом и его сотрудниками была выполнена блестяще: спецгруппа произвела видеосъемку внутри объекта, известного под своими кодированными наименованиями «Доррст» или «Вальхалле». К несчастью вмешалась природа. Ночь выдалась грозовая, на город обрушился невиданный для этих краев ливень, коммуникации затопило, част! подземных галерей оказалась не только затопленной, но и закупоренной жидкой грязью.

Рудольфу удалось выбраться из завалов земли и жидкой грязи. хотя действовать уже пришлось по аварийному варианту. Сохранил он при себе и спецпакет, поскольку знал цену отснятым материалам, к тому же был уверен, что в такую ночь он сможет без труда добраться до «базы», оборудованной на улице Вагнера.

Выстрел одного из двух охранников автостоянки — второго Руди уничтожил — спутал все карты. Но, даже тяжело раненный, истекая кровью, старший сын Велпа пытался добраться до своих и тем самым выполнить возложенную на него миссию. В эту роковую Вальпургиеву ночь Руди угораздило «попасть» на Кондора — а кто еще, кроме отвязанного морпеха, мог шляться по пустынным улицам в такую ночь…

Велп недовольно покачал головой, заметив то ли отколовшийся, то ли намеренно кем-то отбитый небольшой, с кулак величиной, фрагмент гипсовой статуи. Поднял его с земли, зашел с тыльной стороны, нашел образовавшееся в полой фигуре отверстие и заткнул его кусочком гипса на манер затычки.

Эти не умеют беречь старину, особенно чужую. Варвары, которых следует прогнать обратно в их дикие леса и степи.

Американцев — отвадить! Раз и навсегда! По крайней мере на «энное» количество лет. «Декорации» для них уже готовы.

Что же касается русских… очень странную позицию они заняли. Понятно, эти люди погрязли в своих пороках, они ленивы и нестойки, но все же — почему они до сих пор палец о палец не ударили?

В профилактических целях на Россию сейчас оказывается хотя и тайное, но чрезвычайно мощное и,