страданий.

– Твои ноги! – воскликнул я.

– Не надо жалеть меня, – через силу ухмыльнулась она. – Если уж тебе приспичило кого-то пожалеть, пожалей лучше себя.

– Не хочешь перекусить?

– Пока нет. Стоит мне сесть – и я уже не встану.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и я увидел, что она говорит правду.

– Ладно. Пошли дальше. – Я прихлопнул комара, который присосался к моей шее, и мы тронулись в путь: пересекли поляну и снова углубились в лес.

Я держался начеку – меня встревожила эта поляна. Вероятно, где-то неподалеку деревня, а я понимал, что мы находимся в непосредственной близости от владений Орсоко и рисковать нельзя.

К счастью, я не забыл науку, преподанную мне во Вьетнаме. Мы шли по грязной, чавкающей тропе, как вдруг послышался звук, который насторожил меня. Я схватил Викки за руку – теперь она была для меня не бесподобной миссис Викторией Эссекс, а попросту Викки – и столкнул ее с тропы в кусты. Нужно отдать ей должное, она покорно последовала за мной, хоть нам и пришлось плюхнуться в грязную лужу. Мы затаились и ждали.

На тропе показались три юкатанских индейца с увесистыми топорами. Шли они ходко, и я успел разглядеть их только мельком.

– Деревня рядом, – шепнул я. – Слишком близко. Надо взять восточнее, а после снова повернуть на север.

Мы сошли с тропы и начали пробираться по болотистой местности, сквозь густой подлесок, и нам пришлось очень несладко, но она сдюжила. Потом вдруг прекратился дождь, и влажный туман рассеялся. Словно сверкающий меч, вынутый из ножен, взошло солнце. И тут так припекло, что язык присох к гортани и пот лил в три ручья.

Вконец замучили комары. У меня опухли от укусов лицо и руки. Я остановился и бросил взгляд через плечо. На нее больно было смотреть! Раздутое, искусанное лицо переменилось до неузнаваемости, лишь лиловые глаза по-прежнему горели отвагой.

– Чего стал? – просипела она.

– Хватит геройствовать, – сказал я. – Пора сделать привал.

Она молча уставилась на меня, потом лицо ее сжалось в комок, она упала коленями в грязь, прижала обезображенные руки к глазам и разрыдалась.

Я положил чемодан и пулемет под куст, опустился на колени и обнял ее. Она приникла ко мне, как ребенок.

Так мы просидели несколько минут, подвергаясь беспощадным нападениям комаров, потом рыдания ее стихли, и она высвободилась из моих объятий.

– Я успокоилась, – твердо проговорила она. – Извини за эту сцену. Давай поедим.

– Ну, ты кремень баба, – сказал я, открывая чемодан.

– Думаешь? – Она уставилась на свои бугристые, воспаленные руки. – Если у меня вид вроде твоего, я страшна как смертный грех.

– Спасибо, хоть ничто человеческое тебе не чуждо, – усмехнулся я.

Я открыл банку фасоли и банку гуляша. Пластмассовыми ложками, приклеенными к банкам, мы смешали их содержимое и съели.

– Джек, ты вытащишь меня из этого кошмара? – отрывисто спросила она.

– Попробую.

– А не боишься возвращаться?

– Я не думал об этом. Сначала надо выбраться отсюда.

Она пытливо вгляделась в меня:

– Ты отказываешься от трех миллионов?

– Только от одного, мы условились поделить их на троих.

– Не жалко?

– Странное дело, – пожал я плечами. – Поначалу мне до смерти хотелось заполучить эти денежки, потом я раскинул мозгами, и оказалось, что я даже не знаю, куда их девать. Мне вспомнились твои слова про то, как тебе скучно, несмотря на богатство. А я терпеть не могу скуку.

– А если бы тебя оставили работать у моего мужа, согласился бы?

– Да никто меня не оставит.

– А вот и оставят. Я думала об этом. Можно сказать Лейну, что самолет упал в море. Спаслись только мы с тобой. Ухватились, мол, за обломки, и ты тащил меня до берега. Мне он поверит и сделает для тебя что угодно.

Я обомлел.

– И ты соврешь ради меня?

– Да, – кивнула она. – Ты первый из мужчин, кто обошелся со мной, как подобает обходиться с женщиной. Я благодарна тебе.

Я попытался привести свои мысли в порядок, но ужасно болела голова. Похоже, она предложила мне единственно приемлемый выход. Вместо того чтобы надолго засесть в тюрьму за воздушное пиратство, я получу работу у Эссекса за тридцать тысяч годовых да еще Викки в придачу.

– Я вытащу тебя отсюда, – промолвил я. – Я…

До нас донесся шум приближающегося вертолета.

– Не шевелись! – Я опасливо взглянул в небо.

Кроны деревьев служили надежным укрытием, и я мог поручиться, что нас нельзя обнаружить.

Несколько минут спустя я увидел, как вертолет пролетел мимо, едва не задевая верхушки деревьев. Он был грязно-зеленого цвета, с мексиканскими опознавательными знаками. Исчез он столь же стремительно, как и появился.

– Ищут место крушения, – сказал я и тяжело поднялся на одеревенелых ногах. – Мы ушли, наверно, миль на двенадцать – это очень мало. Как только они обнаружат, что тебя нет в самолете, начнется охота. Пошли!

Я взял ее за руку и силком поднял с земли. Вскрикнув от боли, она привалилась ко мне.

– Ой, мамочки! Ноги! Наверно, не смогу идти.

– Значит, придется нести тебя, но идти надо.

Без кровинки в лице, она оттолкнулась от меня, сделала четыре неверных шага.

– Ничего, дойду как-нибудь.

– Вот и умница.

– Оставь свой снисходительный тон, не маленькая!

Я взял чемодан, повесил на плечо пулемет и снова двинулся в путь. Чтобы вконец не загнать ее, шел медленным, но ровным шагом, то и дело оглядываясь назад. Она ковыляла следом, повесив голову, окруженная тучами комаров, однако не отставала.

После часа пути лес впереди начал редеть.

– Привал, – объявил я. – Подожди здесь. Похоже, близко дорога. Лес как будто кончается.

Она упала на колени. Я положил чемодан рядом.

– Сейчас вернусь.

Ей было не до разговоров. Она молча стояла на коленях, обхватив руками голову.

Я быстро зашагал вперед и минуты через три вышел из леса. Моя догадка оказалась верной: передо мной лежал широкий проселок. Пока я раздумывал, как быть дальше, послышался рокот приближающегося грузовика. Я притаился в кустарнике.

Мимо прогромыхал на разбитом, ржавом грузовике с железными бочками для горючего молодой тщедушный мексиканец. Он вильнул за поворот и пропал из виду.

Если повезет, решил я, нас могут подбросить до побережья. Как показал мой компас, грузовик поехал в сторону моря, вероятно, в Прогресо.

Я поспешил назад, к Викки.

Чемодан лежал на своем месте, так что ошибки быть не могло, однако Викки исчезла.