задержка?
– Да все из-за этой проклятой иконы. И не только у нас, такое по всему побережью, дружище. Интерпол подключился. И в Париже тебя ждет то же самое.
За Джейсоном был должок. В прошлом году его сын связался с какой-то шлюхой, та пыталась его шантажировать. Лепски включился в это дело и живо разобрался с ней.
– Послушай, Нэд, ты не можешь нам с этим помочь? Ты же всех знаешь?
Мужчины переглянулись, и Джейсон кивнул:
– Не беспокойся, я все улажу. Дам телекс в аэропорт Шарля де Голля. Тебя обслужат по высшему классу, вне очереди. Покажешь свою бляху и быстро проскочишь. Идет?
– Это было бы здорово. Спасибо заранее.
Джейсон, обменявшись с ним рукопожатием, удалился.
– Видишь? – ликовал Лепски. – Ты считаешь меня идиотом в житейских мелочах, но в своем деле я фигура, и не малая.
Кэрол, потрясенная, только сказала:
– Ты чудо, Том. Никогда впредь никому не позволю называть тебя идиотом.
– И сама так не говори, – ухмыльнулся Лепски. – Ну, ладно, пошли. Надо чего-нибудь выпить.
Он поднял ее сумку и, взвесив в руке, уставился на Кэрол:
– Боже мой! Да что там? Свинец, что ли?
– Если у тебя нет сил нести ее, то можешь не брать.
Кэрол обожала свою сумку, но втайне себе признавалась, что она кажется неоправданно тяжелой.
Наблюдая со своего места, Хеддон облегченно вздохнул. Сумка, стоимостью в шесть миллионов, успешно преодолела первый барьер. Раньше чем в одиннадцать самолет Лепски в Париж не прибудет. Он снял трубку и позвонил Лу Бреди в Нью-Йорк.
Разговор был коротким:
– Они прибудут в Париж завтра утром в одиннадцать. Пока все в порядке.
В свою очередь, Бреди позвонил в Париж Дювайнам. Этот разговор был еще короче:
– Завтра в одиннадцать утра в аэропорту Шарля де Голля. Все в порядке.
К тому времени, когда Кэрол и Лепски поднялись на борт реактивного самолета, их настроение улучшилось. Хорошенькая, с блестящими глазами официантка в аэропорту так ухаживала за ними, не зная, как угодить Лепски, что после второй бутылки шампанского даже Кэрол прониклась к ней теплыми чувствами.
Удобно устроившись в кресле с фляжкой «Катти Сарк», Лепски собрался расслабиться и поспать. Но ему помешали. В окно он увидел, как подъехал небольшой автобус и из него высыпала группа молодежи, человек тридцать. И юноши, и девушки, как теперь стало модно, носили джинсы и свитера. Они ворвались в салон первого класса, громко переговариваясь друг с другом на незнакомом Лепски языке.
Он кисло взглянул на Кэрол.
– Удивляюсь, как эти сопляки могут себе позволить летать первым классом, – сказал Лепски.
– Они имеют такое же право путешествовать, как ты и я, – ответила Кэрол. – Перестань ныть.
Лепски заснул.
Кэрол разбудила его, когда принесли еду. Стюардесса обслужила их по высшему разряду. Все было очень вкусно. Со своих передних кресел они хорошо слышали, как шумела компания молодежи, но это не могло отвлечь Лепски от еды.
После бренди Лепски вытянулся в кресле.
– Такова жизнь, – сказал он, погладив руку Кэрол, и снова задремал, но очень скоро проснулся и, видимо возбужденный плотной едой и спиртным, стал проявлять интерес к окружающим людям. Стюардесса объявила, что до Парижа осталось два часа полета, и подошла к нему, протянув только что полученную по радио телеграмму.
«Отдыхай! Сообщи, что слышно во Франции. Ждем детального рапорта, ты знаешь о чем. Джо и ребята».
Кэрол прочитала из-за плеча текст и воскликнула:
– Это что еще значит?
Лепски сделал серьезное лицо:
– Просто полицейская служба, дорогая.
Кэрол подозрительно глянула на него.
– Расскажи это своей бабушке, – сказала она. – Я не хуже тебя знаю, что это за ты-знаешь-о-чем.
Лепски подмигнул ей и похлопал по руке:
– Просто их шуточки.
Когда самолет уже заходил на посадку, Кэрол и Том прилипли к иллюминатору. Промелькнувший силуэт Эйфелевой башни вызвал у Кэрол бурный восторг:
– Ох, Том, Париж!
Лепски, увидев Париж, облитый утренним солнцем, почувствовал прилив возбуждения, которого никогда не испытывал раньше.
Гигантский авиалайнер совершил посадку и подкатил к зданию аэровокзала. В толпе ожидающих Том засек три телекамеры, около десятка фотокорреспондентов и трех нарядно одетых женщин с огромными букетами цветов.
– Бог ты мой! – воскликнул он. – Нэд буквально вывернулся наизнанку. Ты взгляни на эту встречу!
– Но это же не для нас! – возразила Кэрол, хотя глаза ее засверкали.
– А для кого же еще? – Лепски выпятил грудь. – Я тебе говорю, беби, у хорошего копа везде есть друзья! О Господи! До чего торжественная встреча!
К ним подошла стюардесса:
– Вы мистер Лепски? Сейчас вас проводят через таможню.
Том так и сиял:
– Ну, что я тебе говорил? Я важная персона.
Как только подкатили трап, гордый Лепски с сумкой в руках, сопровождаемый Кэрол, первым оказался у ступенек. Он смотрел на репортеров, фотографов, операторов телевидения и на женщин с огромными букетами цветов. Лепски таял в улыбке и махал им рукой, а Кэрол чувствовала себя женой президента. Она тоже сияла и махала рукой.
«Да, невероятный прием, – думал Лепски, млея. – Нэд. Он расплатился с лихвой».
Вдруг Лепски почувствовал резкий толчок в плечо. Оглянувшись, он увидел неряшливого бородатого мужчину в джинсах и свитере.
– Будьте добры, сэр, отойдите в сторону, – сказал мужчина с выраженным иностранным акцентом. – Вы задерживаете труппу балета Большого театра.
Лепски никогда не слышал о балете Большого театра, но Кэрол – другое дело. Она сразу же сообразила, чем объясняется такая встреча и в какое смешное положение они сами себя поставили. Кэрол схватила Тома за руку и почти силой стащила его вниз по лестнице, подальше от операторов.
Они остановились и оглянулись. Неряшливые молодые люди выходили из самолета, махали руками и улыбались, а камеры поворачивались следом за ними, и женщины протягивали им букеты.
– Идиот! – прошипела Кэрол. – Ты должен был знать!
К ним подошла улыбающаяся стюардесса:
– Миссис и мистер Лепски?
– Да, – вяло ответил скисший Лепски.
– Я вас провожу к таможенному пункту. Вас там не задержат.
Что ж, по крайней мере, подумал Лепски, Джейсон сделал все, что мог.
Впереди всех пассажиров они дошли до пункта паспортного контроля. Как только полицейский офицер развернул паспорт Лепски, он что-то шепнул стоявшему рядом человеку в штатском, который шагнул вперед и протянул руку. Он произнес речь по-французски, из которой Лепски не понял ни слова, но на всякий случай изобразил на лице то, что должно было выглядеть как интеллигентная улыбка. Они пожали друг другу руки, и Лепски и Кэрол прошли к таможенному барьеру.
– Ваш багаж ждет вас, мистер Лепски. Все в порядке, – сказала стюардесса.
