Форрестер недоверчиво смотрел на него.
– Не старайтесь перехитрить меня, – предостерег он. – Я знаю, вы человек умный. Вы, конечно, можете попытаться отнять у меня капсулу, но это бессмысленно. Даже если вам удастся отобрать яд, формулы вы не получите, так как не выполнили моих условий. Это вам ясно? Вы понимаете, что русские вот-вот смогут создать такой же сплав? Я в это не верю, но всякое случается. Лет через пять-шесть они создадут его наверняка. А это громадное преимущество… Я понимаю ваши трудности и согласен ждать до вечера. Но помните: время теряете вы, а не я.
– Я буду здесь в 8.45 вечера, – сказал Уоррен. – И сразу же отвезу вас к ней. Может быть, вы чего- нибудь хотите… еды… книг…
– Мне ничего не требуется. – Форрестер замолчал, затем сказал: – Впрочем… кое-что нужно. Мне нужен нож для рубки мяса. И не любой, а вполне определенный. Ширина лезвия четыре дюйма, а рукоять скреплена латунными гвоздями. В общем, такой же нож, какой я получил в подарок от жены. Вы можете найти подобный у «Дрю и Стантон» на Мейн-стрит.
Уоррен кивнул.
– Все в порядке, Пол, – сказал он, пытаясь унять дрожь в голосе. – Я достану его для вас.
Форрестер отступил в спальню и прикрыл за собой дверь.
Хотя и несколько старомодный, но отель «Пенинсула» считался самым лучшим отелем в Гонконге. Поскольку Герман Радниц всегда останавливался только в самых лучших отелях, то, вполне естественно, он остановился именно в отеле «Пенинсула».
Радниц только что плотно позавтракал и, сидя на террасе, пил китайский чай, попутно изучая толстую пачку финансовых документов. Строительство дамбы осуществлялось по намеченному плану. Через три дня можно будет лететь в Пекин. Однако на душе Радница было неспокойно. От Линдсея вот уже три дня не поступало никаких известий, хотя к этому времени расшифрованная формула уже должна быть в его руках.
Отложив документы, Радниц отхлебнул чай и, полуприкрыв глаза, задумался. Что случилось? Неужели что-то не так? Почему молчит Линдсей? Словно отвечая на его вопрос, мальчик-слуга внес на серебряном подносе свернутую в трубочку бумагу:
– Телеграмма, сэр.
Радниц, нахмурясь, взял бумагу. Морщины стали глубже, когда он прочел сообщение: «Сверхсрочно. Лично!» Такую телеграмму мог послать лишь Фриц Курт, личный секретарь. Толстяк поднялся на ноги и с мрачным лицом заторопился к лифту, стремясь как можно быстрее подняться к себе в номер.
Усевшись за письменный стол, он внимательно изучил послание. Слово «лично» означало, что расшифровкой придется заниматься самому. Из жилетного кармана Радниц достал тонкую записную книжку в кожаном переплете, карандаш в золоте и погрузился в работу.
На расшифровку ушло добрых полчаса. Тщательно продуманная и спланированная операция полностью провалилась. Форрестер попал в руки ЦРУ. Линдсей исчез, по слухам он скрывается где-то в Мексике. Киган мертв, Силку пришлось скрыться в Гаване.
Некоторое время Радниц сидел неподвижно. Его мечты получить четыре миллиона долларов разлетелись вдребезги, словно драгоценная китайская ваза эпохи Мин, упавшая на пол из рук невежды.
«Подонок! Мразь! Безмозглая тварь!» Весь его безудержный гнев обрушился на Линдсея. Он давно подозревал, что Линдсей тайком переводит деньги в Мехико. Неужели этот идиот вообразил, что сможет жить там припеваючи на ворованные деньги?! Укрыться от всевидящего ока Радница? Этого никогда не будет! Карающая рука настигнет этого болвана, где бы он ни скрылся.
Полуприкрыв глаза, Радниц набросал короткую телеграмму, зашифровал ее и вызвал посыльного.
Детектив третьего класса Фрэнк Брок просыпался медленно. Вместе с ним в комнате общежития полицейского управления жили еще три молодых детектива. Брок глянул на часы. Было одиннадцать часов утра. Он посмотрел на соседние койки. Молодых детективов не было. Сегодня у Брока выходной. Он потянулся, зевнул, почесал макушку и, сев на постели, закурил сигарету.
Побаливала челюсть. Скривившись, он дотронулся до нее. Шилдс – большая сволочь и нагнал-таки на него страху. Ведь он подумал, что Шилдс вновь полезет в драку на пляже, и здорово струхнул. Но если в будущем представится случай сквитаться с ним, уж он, Брок, своего не упустит. Шилдс сполна оплатит свой счет.
Брок глубоко затянулся, закашлялся, вновь улегся, глядя в потолок. Перед глазами стояла одна и та же картина: обнаженное женское тело, лежащее на песке, бурно вздымающаяся грудь. Что за женщина! При мысли о ней кровь Брока забурлила. Если бы не этот мерзавец Шилдс, который неслышно подкрался к нему в тот момент, когда она предлагала ему пиво… Кто знает… Ведь она намекала. Его лицо и руки даже вспотели, когда он вспомнил, как эта дочь Евы смотрела на него. Он вспомнил ее слова: «Вы всегда на дежурстве, Фрэнки?» И в ее зеленых глазах стояло немое обещание!
К черту! Сейчас он свободен! Брок отбросил простыню и вскочил. Все на руку! Охрану с бунгало сняли. И сегодня у него выходной. Он достал из шкафчика деньги, отложенные на всякий пожарный случай, и пересчитал их – чуть больше сотни. Когда имеешь дело с такими женщинами, деньги всегда пригодятся. А что, если поехать к ней, пригласить в ресторан, а потом проводить в бунгало? Эти волосы, глаза… Прекрасное обнаженное тело… Да-а! Брок выбросил недокуренную сигарету и побежал в душевую. Принял душ, тщательно побрился и протер лицо лосьоном. Вернувшись, надел самый лучший – голубой – костюм, до зеркального блеска начищенные туфли и красно-белый галстук. Одеваясь, он отметил, что руки дрожат, а дыхание неровное.
Когда он торопливо шел к автомобильной стоянке, то нос к носу столкнулся с Энди Шилдсом.
– Как твое лицо, Фрэнки? – участливо поинтересовался тот, а глаза с подозрением осмотрели красавца с ног до головы.
– Заживает. – Обойдя Шилдса, Брок подошел к своему двухместному автомобилю.
К бунгало Теа Форрестер он подъехал в 12.35. Машину поставил подальше, в тени пальмовых деревьев. Его друзья-полицейские хорошо знали эту машину, и он решил, что ни к чему лишний раз светиться.
Охраны возле бунгало не было, но, скорее по привычке, Брок крался к дому Теа очень осторожно.
И надо же было случиться, что в этот самый момент агент Додж решил перекусить и развернул пакет с сандвичами. Додж был не дурак поесть. Отпив ледяного пива из термоса, он с хрустом вгрызся в сандвич с говядиной. Полностью поглощенный скромным пиршеством, Додж пропустил неожиданного гостя.
Рукой, дрожащей от волнения, Брок нажал на кнопку звонка. Дверь отворилась, и Теа вышла на порог.
– Привет, – сказал Брок. – Помните меня?.. Я Фрэнки.
Теа была рада видеть его. Этот полицейский офицер сможет помочь ей! Например, починит машину. Она одарила его самой лучшей своей улыбкой:
– Да, конечно, я помню вас. В чем дело?
Брок глянул на Теа многозначительным пристальным взглядом – тоже самым лучшим из своей коллекции:
– Может быть, мы пройдем внутрь? Сегодня я не на дежурстве. Помнится, вы обещали угостить меня пивом.
– Заходите. – Теа шагнула в неприбранную гостиную.
Додж как раз откусывал большой кусок говядины, когда Брок притворил за собой дверь. Когда же он расправился с сандвичем и глянул в сторону бунгало, то не заметил ничего необычного. Привалившись спиной к пальме, Додж продолжил трапезу.
– Садитесь, – пригласила Теа. – Сейчас я принесу пиво.
Брок наблюдал за ней, и сердце его учащенно билось. «Зачем куда-то ехать? – думал он. – Ленч в ресторане обойдется долларов в тридцать. Выпью пива и перейду к делу. Да она на седьмом небе будет от счастья – четыре дня здесь просидела в одиночестве!»
Теа вернулась с высоким бокалом и поставила его на стол. Она отметила, что лоб детектива блестит от пота, а пальцы, когда он взял бокал, дрожат. Этот молокосос возбужден до предела. Надо вести себя осторожно. Неужели он вообразил, что миссис Форрестер готова на все услуги?
– Вы разбираетесь в машинах, Фрэнки? – спросила Теа. – Моя что-то забарахлила. Не могли бы вы ее
