поведал во время нынешней прогулки банкир Захаржевский. Они теперь шли по набережной «бухты миллионеров», лицом к мысу Антиб. Чуть дальше и справа от них, чуть раскачиваемые слабой волной, густо усеяли водную поверхность разнокалиберные яхты, лодки и катера. По эспланаде прогуливалось довольно много народу. В какой-то момент Андрею показалось, что он увидел среди туристов и отдыхающих рослую красавицу-брюнетку, поразительно смахивающую на Федора. Но он не успел толком рассмотреть эту молодую женщину или же девушку: она затерялась среди фланирующей по набережной публики... «Померещилось, — подумал он. — Федор наверняка уже в Париже, где нет недостатка в богатых клиентах».

— Георгий?

— Да, Андрей.

— Вся «вандомская коллекция», как я понимаю, состоит из шести изделий.

— Да, это так. Эксклюзивная работа, сделанная по заказу известнейшим парижским ювелиром. Нет, не тем, кто сделал вашперстень. Он, как вы уже сами догадались...

— Понял, не дурак, — перебил его Бушмин. — Ну, так сколько у нас имеется в наличии этих самых перстней? Настоящих, имеется в виду, а не подделок?

— Один, — спокойно сказал Захаржевский. — У вас на пальце — его точная копия, но без клейма мастера.

— А нужно добыть все шесть?

— Да, желательно, чтобы избежать излишней канители, — кивнул Жорж. — Кстати... Вы, наверное, заметили, что, когда мы обедали в «Тету», мне прозвонили на сотовый?

— Конечно. Вы еще обменялись с кем-то несколькими фразами на французском. Кстати, в этот момент, как мне показалось, Саша вовсю напрягла свои прелестные ушки.

— Верно, — усмехнулся Жорж. — Как вы уже заметили, Саша довольно бегло говорит по-французски. Так вот, есть новости. Не зря я все же так обильно зарядил своих местных информаторов...

— Выкладывайте!

— Еще позавчера, когда мы приехали в Куршевель, мне позвонили из Испании, из города Марбельи.

— Там, кажется, находится одна из резиденций Борткевича? — задумчиво произнес Бушмин.

— Приятно иметь под рукой такого сообразительного партнера, — усмехнулся Захаржевский. — Так вот, утром в субботу Марбелью покинула яхта с тремя пассажирами на борту. «Круизер» типа «Сквадрон»... Понимаете, к чему я клоню?

— Догадываюсь.

— Сегодня утром яхта ненадолго пришвартовалась в Монако. Вот оттуда-то мне и звонили. На борт, как меня проинформировали, поднялись двое мужчин, причем один из них, Андрей, поразительно напоминает своей внешностью одного человека, которого вы могли видеть сравнительно недавно. И на чьей руке, я полагаю, вы видели один из перстней «вандомской коллекции».

— Пропащая душа объявилась?! — не без изумления произнес Бушмин. — Голубев?

— Похоже, что он.

Они невольно посмотрели в ту сторону, где находился вход в «бухту миллионеров».

— Вы еще в минувший вторник это знали? — посмотрев на банкира, спросил Андрей. — Помнится, вы говорили, что торг, скорее всего, произойдет или в каком-то антибском шале, или же на борту морской яхты.

— Как видите сами, Андрей, они думают, что целиком контролируют нас, а события тем не менее развиваются планово.

«Успеет ли Рейндж подтянуться? — с тревогой подумал Бушмин. — Хорошо, что еще Подомацкий вскрыл тайник... Там есть все, что нужно».

— Значит, так, Георгий, — сказал он, обмозговав ситуацию. — Если господа Борткевич и — предположительно — Голубев попытаются забить вам...

— Нам, — уточнил Захаржевский.

— 'Стрелку' на своей яхте...

— То? — Жорж бросил на него вопросительный и в то же время пристально-изучающий взгляд. — То что мне им на это сказать?

— Соглашайтесь, — после небольшой паузы сказал Бушмин. — Но при условии, что яхта будет стоять у причала либо — этот момент, если возникнет такой вот вариант, оговорите оч-чень жестко — не должна выходить за пределы здешней бухты! И еще...

— Да, Андрей?

— Тяните с переговорами до вечера среды — это минимум! А то и до четверга! Поверьте мне, Георгий, на этот раз на кону будут стоять уже наши с вами собственные жизни.

Игорь Борткевич позвонил Захаржевскому во вторник, ближе к вечеру. Сказал, что хочет переговорить с ним по известному им обоим делу. Жорж предложил нефтянику подъехать в Антиб и провести встречу в его апартаментах в отеле «Мэридин». Тот отклонил прозвучавшее из уст банкира предложение и заявил, что готов вести переговоры лишь в таком месте и при таких условиях, которые сочтет безопасными.

Захаржевский, что было довольно неожиданным для Бушмина, сказал примерно следующее: «Ну и хрен с тобой, Игорь! Или будет по-моему, или не будет никак!»

Борткевич после паузы сказал, что ему нужно подумать, и пообещал перезвонить.

Во вторник вечером, перепоручив Захаржевского заботам «бодигарда» Ники и шпионки Саши, — банкир весь этот день вообще не выходил за пределы отеля, где имелась своя служба безопасности — Андрей наконец смог встретиться с прибывшим в Антиб около четырех пополудни Мокрушиным.

Рейндж ожидал его на окраине городка, в небольшом шале, арендованном при посредничестве резидентуры СВР[15] еще в 2002 году с правом пролонгации аренды каждый год.

Здесь, в подполе шале, когда-то, еще до появления на Ривьере Бушмина и К°, был оборудован тайник. Там находилось то, что нельзя было держать на виду, — три пистолета, кроме «беретты М-93Р», которой Леша Подомацкий уже попользовался в разгар «куршевельской разборки» (то есть прежде их здесь было четыре), два «глушака» к пистолетам, три портативные рации и отдельно питание к ним, два автомата «хеклер и кох», запасные обоймы ко всем системам, патроны и разная полезная мелочь, вроде светомаскировочного фонаря и стреляющего ножа без маркировки страны-изготовителя. Еще кое-какое оборудование, которым можно обладать вполне легально, — вроде оборудования для «дайвинга» — хранилось в отдельной комнате, за металлической дверью с замками «мультилок».

Друзья обнялись, похлопали друг друга по спинам, затем Бушмин сказал:

— Я рад, Рейндж, что прислали именно тебя.

— Я тоже рад тебя видеть, Кондор.

— Ну, как у тебя дела, Володя? Вижу, оклемался на сытных харчах «кремлевки»?

— Да меня уже дней десять как выписали.

— Успел, наверное, чуток расслабиться?

— Да, просто офигенно! — Рейндж криво усмехнулся. — Я даже за малым не «женился»...

— Вот как? — удивился Андрей. — А кто невеста?

— Да есть такая одна, из наших, стажерша.

— Хороша хоть собой?

— О-о, да-а-а... красавица! Особенно сейчас она классно выглядит, с «фингалами» и переломанными ребрами.

— Гм... Так ты, значит, не особо-то и расслаблялся после выписки из ЦКБ?

— А то ты не знаешь нашу «родню»! Пахал я все эти дни, Андрюха, как «папа Карло».

— Понятно, — сказал Бушмин, протягивая другу сигарету и угощаясь из пачки сам. — Я так понимаю, что все эти дни «родня» пробивала структуры, а также отдельных лиц, засветившихся на крышевании бизнеров из «Ространснефти?»