— Ну что ж, это разумное замечание. — Верховный вновь испытующе посмотрел на Бушмина, чей мундир и вправду собрал богатую коллекцию отечественных наград, преимущественно боевых орденов и медалей. — Чем же мне вам наградить, подполковник? Кроме денежного вознаграждения — этот вопрос, естественно, уже решен? У вас есть какие-нибудь пожелания?

— Так точно, товарищ Верховный.

— Какое именно? — несколько удивленно приподняв брови, спросил тот.

— Я хотел бы получить ваш автограф... Вот, товарищ Главком! — Бушмин извлек из внутреннего кармана заготовленную им загодя «бумагу», развернул ее и передал явно заинтересованному таким неожиданным поворотом президенту. — Поставьте, пожалуйста, свою подпись под моим рапортом об увольнении...

— Чушь несусветная! — пробормотал Бушмин и тут же, как будто кто-то воткнул вилку в электросеть, «включился». — Эй, кто там шебуршится? Есть тут кто-нибудь?

— Это я... Подомацкий! — Сказав это, Леший встряхнул его за плечо. — Просыпайся, командир, дело есть!

— Леший, ты, что ли? — посмотрев на него мутным после сна взглядом, произнес Бушмин. — А где это мы находимся?

— Как это — где?! Не узнаешь собственной служебной квартиры в Балашихе? На, держи. — Он передал Бушмину пару синеньких пилюль и стакан сока, чтобы запить тонизирующие таблетки, которые они промеж собой обычно называли «кремлевские». — Выпей вот, сразу полегчает.

Андрей послушно проглотил пилюли, после чего спросил:

— А как я вообще здесь оказался?

— Мы с Шуваловым за тобой в учебку ездили. — Андрей прошел в ванную, и теперь они разговаривали через приоткрытую дверь. — Около шести утра это было. Ну а сейчас уже шесть вечера почти.

— И что? Как я вам показался?

— Да ты, в принципе, Андрей, ничем особо от самого себя обычного не отличался. Передвигался своим ходом, реагировал более или менее адекватно. В машине, правда, когда мы ехали в военгородок, ты чуток задремал... А уже когда поднялись в «хату», ты так странно посмотрел на Юрьича и говоришь: «Товарищ Верховный, угостите сигаретой, а то страсть как курить хочется!» Вот тогда-то мы и врубились, что тебя, Андрей, основательно «глючит»...

Бушмин в темпе принял ледяной душ, почистил зубы, побрился. «Значит, эпизод с награждением в Кремле мне привиделся во сне целиком и полностью, — подумал он про себя, вытираясь насухо полотенцем. — Что же касается допросов в учебке, то вряд ли это плод моего воображения...» — Звонил Шувалов, — пряча мобилу в карман, сказал Подомацкий. — Нам с тобой надлежит немедленно прибыть в «Антикризисный центр».

Кондор и его младший напарник быстро переоделись в штатское, захватили с собой рации, мобильники, пистолеты, после чего спустились вниз, где у подъезда их уже ожидал служебный джип.

За руль, естественно, уселся Леший. Хотя Бушмин, в принципе, чувствовал себя вполне сносно («кремлевские» пилюли стимулируют организм быстро и эффективно). Подомацкий сделал небольшой крюк, после чего они выскочили на не слишком загруженное транспортом Носовихинское шоссе, взяв для начала курс на Новогиреево. Андрей, перегнувшись, взял с заднего сиденья приготовленный заранее Лешим пакет с бутербродами и баллон с минералкой. Аппетит нынче у него, да и у его напарника тоже, — был поистине зверским.

— Леший, а на какую тему у нас объявлена «оранжевая» тревога? — спросил он, закуривая сигарету после хорошего перекуса. — Что слышно на эту тему?

— Понятия не имею... Знаю только, что еще в среду весь личный состав нашей «четверки» перевели на казарменное.

— А что Шувалов говорит?

— Ты же знаешь нашего Юрьича! Из него каждое слово надо клещами вытаскивать! Я даже новости по телику пару раз смотрел, пока ты спал. Прикинь, командир? Ну не смешно ли? Выходит, мы должны гадать по кофейной гуще и выуживать информацию о разных катаклизмах из выпусков новостных программ.

Сказав это, он суеверно постучал костяшками по панели.

— Кстати, Михалыч...

— Ну?

— Рейндж звонил из госпиталя, идет уже на выписку. Ты не думай, Кондор, наши мужики внимательно наблюдали за процессом.

Леший, покосившись на своего старшего коллегу, многозначительно ухмыльнулся. Андрей понял его намек, но промолчал: есть вещи, о которых не стоит слишком часто говорить вслух. Просто нужно знать и помнить, что у тебя по жизни есть не только коллеги или там сослуживцы, но и настоящие, испытанные временем друзья, которые, если дело реально примет опасный для твоей жизни оборот, непременно придут тебе на выручку, чего бы это каждому из них впоследствии ни стоило.

Джип, уверенно ведомый Подомацким, перемахнул по эстакаде через Кольцевую и вписался в не слишком густой в это время суток транспортный поток, направляющийся в сторону центра.

— М-да, — задумчиво сказал Кондор. — Кажется, Леший, пока следаки морочили нам головы, в нашем тридевятом королевстве случилась какая-то хрень.

Джип, миновав Старую площадь, свернул к комплексу зданий, в одном из которых размещается аппарат Совбеза, а также один из трех существующих в стране — есть еще «кремлевский» и «минобороновский» — ситуационных центров, носящий название «Антикризисного» (сокращенно — «А-центр»).

Еще на подъезде к нужному зданию, возле оборудованного здесь недавно в связи с угрозами терактов «пояса безопасности», охрана тормознула джип и заставила пассажиров предъявить не только документы, но и спецпропуска.

Потом еще раз заставили предъявить ксивы, возле оборудованного шлагбаумом арочного проезда.

Наконец двух визитеров пропустили во внутренний двор, где Подомацкий, не без труда выискав свободное местечко, припарковал их джип на совбезовской служебной стоянке.

Едва Андрей выбрался из тачки, как тут же заметил двух мужчин, только что покинувших здание через один из служебных подъездов. И направляющихся, судя по всему, к своей машине, припаркованной неподалеку от только что подъехавшего джипа.

Бушмину не составило особого труда опознать обоих: это были уже знакомые ему особисты, причем один из них, тот, что шел впереди, не далее как сутки назад предлагал Кондору «угоститься сигареткой».

— Оп-па! — негромко произнес Андрей. — Леший, я тут словцом кое с кем перекинусь... Но ты не вмешивайся!

Эти двое — они тоже были прикинуты в штатское — шли в аккурат им навстречу. Преисполненные, кажется, сознанием собственной важности, эдакие суровые и в чем-то даже таинственные «люди в черном».

'Куда это, ребятки, вы так торопитесь? — надевая на лицо бесстрастную маску, подумал про себя Бушмин. — Никак, опять кого-нибудь из нашего брата «шкерить» собрались?

Ну-ну...'

Тот, что шел впереди, поднял взгляд на Бушмина и, судя по метнувшимся туда-сюда глазам, тут же опознал в нем своего недавнего, совсем, можно сказать, свеженького «клиента».

Когда до него оставалось всего пара-тройка шагов, Кондор вытащил, глядя тому прямо в переносицу, из кармана утепленного длиннополого плаща свою правую руку. Так, словно хотел обменяться с этим человеком дружеским рукопожатием. Типа того, что я, мол, мужики, службу знаю, «а потому обиды на вас не держу...».

Тот лишь чуть подался к нему, — утратив равновесие на какую-то долю секунды, но и этого легкого, сугубо рефлекторного движения оказалось вполне достаточно для человека, прошедшего, среди всего прочего, основательный курс айкидо.