– Я только однажды с ней разговаривал. – Гарланд вновь закрыл глаза. – Вечно я занят. Это хорошая работа, но я все время занят.
– Твое счастье, – сказал Джо, качая головой. – Я договорился встретиться с этой блондинкой- медсестрой сегодня в восемь часов. Я думаю, нам будет хорошо с ней в темноте.
– Ха-ха, – насмешливо сказал Гарланд. – Раскатал губу!
– У нас свидание в гараже, – сказал Джо. – Можешь не ждать меня сегодня ночью. Это достаточно энергичная дама.
– Это ее трудности, – улыбнулся Гарланд. – Она может оказаться слишком энергичной…
Но Джо не слушал его. Наклонившись вперед, он с тревогой смотрел на дверь.
– Что это с тобой? – изумился Гарланд.
– Там что-то есть, – прошептал Джо.
– Наверняка мыши или твоя блондинка-медсестра пришла на свидание, – сказал с улыбкой Гарланд. – Почему бы тебе не проверить?
Но, видя неподдельную тревогу в глазах Джо, Гарланд сел на постели и тоже прислушался.
Снаружи что-то отчетливо заскрипело, раз-другой, словно кто-то ногтями провел по стене.
– Может быть, это Борис Карлов? – сказал Сэм, но улыбка исчезла с его лица. – Сделай одолжение, Джо, посмотри, кто там.
– Почему бы тебе это самому не сделать? – огрызнулся Джо. – Я же не сделаю этого и за сто баксов.
Мужчины в ужасе замерли.
Чья-то рука шарила по двери, затем скрипнули половицы и послышались удаляющиеся шаги. Гарланд отбросил одеяло, а Джо опрокинул стул. Прошло несколько невыносимых секунд, затем открылась дверь черного хода и поток холодного воздуха ворвался в коридор.
– Кто бы это мог быть? – дрожащим голосом пробормотал Джо.
– Просто кто-то вышел, дурацкая твоя башка. – Успокоившись, Гарланд вновь сел на постель. – Что это с тобой? Если будешь продолжать в том же духе, скоро сам станешь пациентом этой клиники.
Джо пригладил волосы.
– Сам не знаю, что со мной сегодня. Наверняка это все из-за проклятой бури. Да еще крик этой сумасшедшей… – Он никак не мог оторвать глаз от двери.
– Прекрати! Нервные клетки не восстанавливаются, – насмешливо сказал Гарланд. – Так и психом недолго стать.
– Слушай, – перебил его Джо. – Никак собака воет.
Действительно, сквозь бушевавший ветер из сада доносилось унылое завывание собаки.
– Почему бы псу не повыть, раз захотелось, – нехотя отозвался Гарланд.
– Он не просто так воет, – сказал Джо. – Он испуган. Слушай, что могло его напугать?
Они напряженно вслушивались в отчаянный собачий вой, и неожиданно Гарланд тоже занервничал.
– Теперь и меня проняло, – прошептал он, подходя к окну. – Там никого нет. Давай выйдем и угомоним этого проклятого пса.
– Иди, если тебе хочется, а я не сдвинусь с места ни за какие коврижки. Посмотри, какая темень!
И тут пронзительно затрезвонил звонок. Они вздрогнули.
– Тревога! – закричал Гарланд, натягивая пиджак. – Скорее, Джо! Торопись!
– Тревога! – повторил Джо и почувствовал, как леденящая дрожь пробежала по спине и поднялась к затылку. – Какая тревога?
– Сбежал кто-то из сумасшедших. – Гарланд подтолкнул Джо к двери. – Теперь и тебе придется бежать во двор.
– Наверное, он стоял за нашей дверью, и именно поэтому выл пес, – догадался Джо, но Гарланд его не слушал, он уже мчался по коридору, и Джо, которого одна мысль остаться в одиночестве приводила в ужас, бросился за ним вслед.
Порывы ветра, шум дождя и вой собаки слились в сплошную отвратительную какофонию…
Шериф Кэмп рванул с головы шляпу и стряхнул скопившуюся на ее полях воду. Медсестра провела его в кабинет доктора Траверса.
– Так у вас неприятности, доктор? – Кэмп пожал руку высокому угловатому мужчине. – Кто-то из ваших пациентов вырвался на свободу?
Траверс кивнул головой. В его глубоко посаженных глазах светилась тревога.
– Мы сразу же организовали поиски, но не сумели обнаружить. Нам нужна помощь. Ее необходимо поймать, она очень опасна.
Шериф подкрутил светлые, пожелтевшие от табака усы, глядя на доктора бесцветными глазами.
– Я нахожусь в очень щекотливом положении, – продолжал Траверс. – Если эта история попадет в газеты и журналы, я разорен. Именно этой, единственной из всех больных, ни в коем случае нельзя было позволить убежать отсюда.
– Я сделаю все, что в моих силах. – Кэмп уселся на стул. – Можете рассчитывать на меня, доктор.
– Я знаю, – ответил Траверс, нервно шагая по кабинету. – Эта пациентка – наследница Блендиша, – остановившись, добавил он.
Кэмп вздрогнул.
– Джон Блендиш? Знакомая фамилия. Ты имеешь в виду миллионера, дочь которого похитили около двадцати лет назад?
– Совершенно верно. Необходимо поймать ее, прежде чем кто-то узнает, что она сбежала. Вы помните, какую шумиху вызвало в прошлом году известие о смерти Блендиша? Если это происшествие будет предано огласке, скандала не миновать. Тогда мне останется только одно – закрыть свою клинику.
– Не волнуйтесь, доктор, – проговорил Кэмп. – Мы найдем ее. Так говорите, это наследница старого Блендиша? Зачем же он оставил деньги сумасшедшей? Это же противоречит здравому смыслу.
– Она его внучка… Незаконнорожденная. – Траверс понизил голос. – Но это строго между нами.
– Да что вы говорите?! – воскликнул Кэмп.
– В свое время дочь Блендиша похитил какой-то дегенерат. Убийца с садистскими наклонностями. Почти три месяца она была в его руках. Когда их отыскали, она сделала попытку покончить жизнь самоубийством, выбросившись из окна. В больнице она прожила около шести месяцев, прежде чем умерла от ран.
– Мне это известно, – опередил его Кэмп.
– Но есть кое-что, чего вы не знаете. Перед смертью она родила дочь. Отцом ребенка был ее похититель Гриссон.
Кэмп невольно присвистнул.
– Так ваша подопечная – ее дочь?
Траверс кивнул.
– Кэрол, внучка мистера Блендиша, была копией матери, и старик не мог выносить ее присутствия. Ее воспитывали приемные родители. Блендиш ни разу не навестил ребенка, но обеспечил внучку всем необходимым. То, что отцом был убийца, заставило его предвзято относиться к девочке. Правда, до восьми лет Кэрол была абсолютно нормальным ребенком, и ничто не свидетельствовало о том, что она унаследовала преступные наклонности отца. Она постоянно находилась под наблюдением. А в десять лет вдруг изменилась. Перестала играть с другими детьми, у нее начали проявляться приступы необузданной ярости. Блендиша предупредили об этом, и он нанял специальную сиделку. Взрывы ярости участились и стали более продолжительными. В девятнадцать лет ее пришлось изолировать. Последние три года она провела в моей клинике.
– Что вы имели в виду, называя ее опасной?
– Она не всегда бывает злобной и непредсказуемой. Пожалуй, даже большую часть времени это очаровательная девушка. Несколько месяцев подряд она может вести себя так хорошо, что кажется жестокостью держать ее в клинике. Потом начинается очередной кризис, и она бросается на первого встречного. Налицо одна из самых страшных форм шизофрении, вид двойного существования, как у Джекиля и Хайда. Словно какой-то механизм внезапно срабатывает у нее в голове, превращая ее в опасную
