Бланш была ошеломляюще красива. Как разрисованная мастером кукла. – Нельзя сказать, чтобы мне нравились эти люди. Она слишком много говорит, и, кроме того, я неважно себя чувствую. Я не поеду… Решено. Вам лучше распаковать вещи, пока они еще не помялись.

Джуди столько раз их укладывала, упаковывала, распаковывала, снова упаковывала и опять распаковывала, и все под наблюдением Бланш, которая критиковала, сердилась и делала бесполезные замечания, что, получив очередной приказ, она едва сдержалась и не швырнула чемодан в Бланш. Вся кипя, она принялась вынимать вещи. Когда она уже почти все сделала, Бланш издала восклицание и хлопнула в ладоши.

– И о чем я только думаю? Бедная моя Джуди, конечно, я должна ехать. Я совсем забыла, что там будет Бьюки. Я просто должна его видеть. Поторопитесь и снова все уложите. Я просто не могу сказать, как мне жаль, что я заставила вас столько работать. – Возмущенная Джуди едва сдерживала слезы, но принялась снова укладывать вещи.

– О нет, Джуди, подожди, не закрывай, – стукнула Бланш в голову новая мысль, когда Джуди собиралась уже захлопнуть крышку. – Ведь это не все, верно? Что-то было… Конечно. Не думаю, чтобы мне понадобилось это платье цвета беж. Оно где-то на дне. Ты знаешь, о чем я говорю? Я буду в нем выглядеть, как смерть.

Джуди готова была ее задушить. Она вытащила из чемодана вечернее платье цвета беж, испортив при этом всю укладку. У нее при этом был такой сердитый и страдающий вид, что Бланш решила переменить тактику.

– Тебе нравится это платье, Джуди? – небрежно спросила она. – Мне оно не нужно, а хранить без цели жалко.

Ярость Джуди сразу улетучилась. Она села на корточки и подняла глаза на Бланш.

– Прошу прощения, мадам, – и, посмотрев на платье, ласково провела по нему рукой.

– Оно миленькое, да? – беззаботно проговорила Бланш. – Это от Хартхолла, но цвет мне страшно не идет. Не понимаю, зачем я его купила. Тебе оно нравится?

– Мне? – спросила Джуди с загоревшимся взором. – О да, конечно, благодарю вас, мадам.

Бланш улыбнулась, это была жестокая усмешка, и, когда Джуди ее увидела, сердце заныло.

– Хорошо, я подумаю, – проговорила Бланш. – Конечно, отдать его я не могу, оно стоит 150 гиней или около того, но я могу уступить тебе его за 20 фунтов.

Обессиленная от разочарования, Джуди положила платье на спинку стула и нагнулась над разоренным чемоданом.

– Но я не думаю, что ты могла бы тратить по 20 фунтов на вечернее платье, или это возможно?

– Нет, мадам, – ответила Джуди и отвернулась.

– Какая жалость. Ну что ж, это не важно. Носить такое платье девушке твоего класса – настоящий абсурд. Над тобой только стали бы смеяться. Возможно, я помещу объявление в «Таймс», я ведь могу это сделать, не так ли?

Джуди бросила на нее беглый взгляд и поймала довольное выражение, мелькнувшее на лице Бланш. Это длилось лишь мгновение, но Джуди поняла, что та действовала обдуманно.

«Отлично. Забавляйся, мерзкая кошка, но в другой раз ты меня так просто не поймаешь. Не стоит принимать всерьез твои выходки, – подумала девушка, когда Бланш ушла. – Ты только этого и добиваешься. Слава Богу, что я буду избавлена от тебя целые сутки. Теперь мне наплевать на то, что Гарри собирается с тобой проделать. Если я смогу ему помочь свернуть эту шейку и поганый носик, я это сделаю».

Она прикинула: чтобы привести квартиру в надлежащий порядок, понадобится часа четыре; таким образом она сможет быть готовой к встрече с Гарри где-то в семь часов, если только сможет его разыскать.

Ей не хотелось звонить в агентство Френч, но у нее не было выбора. После некоторого колебания она позвонила.

Ответила Дана.

– Это Джуди Холланд, – произнесла она, напрягшись. – Я хочу поговорить с мистером Глебом. Вы можете мне дать его номер?

– Подождите, – сказала Дана, бросив трубку. Затем Джуди услышала: – Это Холланд, она хочет с тобой поговорить.

К удивлению Джуди, на том конце провода возник голос Гарри.

– В чем дело? – недовольно спросил он.

– О, ни в чем. Все в порядке. Я хотела тебя сегодня увидеть. Миссис Уэсли уехала, и у меня свободный вечер. Мы не могли бы встретиться в семь часов?

– Извини, малышка, – в его голосе звучало раздражение. – У меня назначена встреча.

– Но, Гарри, почему бы нам не встретиться? Я не знаю, когда снова буду свободна. Я здесь совсем одна и мне нечего делать.

– Через двадцать минут я уезжаю в Манчестер. Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать. Увидимся, когда я вернусь, а сейчас у меня нет ни минуты, – и он повесил трубку.

«Черт! – подумала Джуди. – Вот ты и достукалась. Говорить не с кем, идти некуда и весь вечер свободный. Так удачно наткнулась на Гарри, а толку… И такой нелюбезный, в конце концов, мы же любовники». Но желая найти Гарри оправдание, решила, что его смущало присутствие Даны.

Некоторое время спустя, лежа в постели, Джуди уже не думала об одиночестве. Комната ее очаровала. Она была обставлена так же удобно, как и все остальные в доме: с ванной, телефоном и портативным приемником у кровати.

Джуди побывала на старой квартире. Забрала вещи. В новой роскошной обстановке девушка не чувствовала себя больше ни заброшенной, ни одинокой. Комната, горячая ванна, радио и удобная постель погасили на время желание видеть Гарри.

В полдевятого она включила радио, протянула руку, чтобы выключить ночник, и тут услышала звук, заставивший ее насторожиться. Где-то в квартире осторожно закрылась дверь. Она нахмурилась, ощутив внезапную тревогу, и села, прислушиваясь. Она вспомнила слова Бланш: «Я терпеть не могу оставаться здесь одна. По ночам раздаются такие странные звуки». Джуди подумалось, что хозяйка хотела ее напугать, и она снова потянулась к выключателю. Однако опять замерла, потому что занавеска шевельнулась.

– Это всего лишь ветер, – уверяла она себя, но продолжала прислушиваться. Сейчас она не слышала ничего, кроме громкого тиканья часов да своего частого дыхания. Досадливо передернув плечами, она выключила свет. Но лишь комната погрузилась во мрак, в голову полезли тревожные мысли: был ли кто в квартире? Подкрадывался ли к окну? Ветер ли шевельнул занавески? Или…

«Это просто смешно, – успокаивая себя, подумала Джуди. – Я не дам волю нервам».

И тут она различила звук шагов и похолодела. Ошибки не могло быть: мягкие, осторожные шаги, направляющиеся к ее двери.

Она дернулась к ночнику, но лишь сорвала его. Он со стуком упал на пол. Перегнувшись, Джуди судорожно вцепилась в светильник. Ее сердце бешено колотилось в груди. Потом она услышала, как поворачивается ручка, и в ее мозгу молнией мелькнула мысль: она же не заперлась!

В коридоре горел свет, и, когда дверь приоткрылась на дюйм, он проник в комнату. В ужасе Джуди откинулась к стенке и съежилась. Полоска света упала на пол, отбрасывая угрожающую тень. Джуди ждала, онемевшая, повергнутая в ужас. Что-то белое и неразличимое возникло в проеме. Крик, который рос в груди Джуди горячим кипящим комом, вырвался наконец наружу, наполнив комнату страшным карканьем. В дверях стояла Бланш Уэсли. В слабом свете она выглядела озорным призраком.

Джуди снова вскрикнула.

– Я вас побеспокоила? – невинно спросила Бланш. – Я не хотела мешать, я только хотела посмотреть, удобно ли вы устроились. – Голубые, цвета незабудок, глаза так и сверлили Джуди, на лице которой застыло выражение панического ужаса. – Я передумала и последним поездом вернулась домой. Боюсь, что испугала вас, – довольная улыбка стала шире. Но тут она выключила свет и сказала из темноты: – Спокойной ночи, Джуди.

Дверь закрылась.

Джуди пришла к выводу, что почему-то Бланш не в своем уме. Поэтому единственное, что ей