Каждый встречный наш — весёлый трупС красной чашей хохота и болиУ красиво посиневших губ.Пой же, смейся! Благодарным взоромПуть отцов в веках благослови!Мы умрём с тобою под забором,Захлебнувшись весело в крови…
Любовь
Странно-хрупкая, крылатая,Зашептала мне любовь,Синим сумраком объятая:«Жертву терпкую готовь…»И качнула сердце пальцами.Тихий мрак взбежал на мост.А над небом, как над пяльцами,Бог склонился с ниткой звёзд.И пришла Она, проклятая,В гиблой нежности, в хмелю,Та, Кого любил когда-то яИ когда-то разлюблю.Глаза пьянели. И ласк качелиСветло летели в Твой буйный хмель.Не о Тебе ли все льды звенели?Метели пели не о Тебе ль?В снегах жестоких такой высокийГолубоокий расцвёл цветок.Был холод строгий, а нас в потокиОгня глубокий Твой взор увлёк.И так бескрыло в метели белой,Кружась несмело, плыла любовь:«Смотри, у милой змеится тело,Смотри, у милой на пальцах кровь».Но разве ждали печалей дали?Но разве жала любви не жаль?Не для Тебя ли все дни сгорали?Все ночи лгали не для меня ль?Когда любовь была заколотаОсенней молнией изменИ потекло с высоких стенЕё расплеснутое золото, —Я с мёртвой девочкой в рукахПрильнул к порогу ртом пылающим,Чтоб зовом вслед шагам пытающимНе осквернить крылатый прах.И сжёг, распятый безнадежностью,Я хрупкий труп в бессонный часУ сонных вод, где в первый разТы заструилась гиблой нежностью…
Молодость
Упасть на копья дней и стыть.Глотать крови замёрзшей хлопья.Не плакать, нет! — Тихонько выть,Скребя душой плиту надгробья.Лет изнасилованных мутьВыплёвывать на грудь гнилую…О, будь ты проклят, страшный путь,Приведший в молодость такую!
«Двадцать три я года прожил…»
Двадцать три я года прожил,Двадцать три…С каждым днём Ты горе множил.С каждым днём…Без зари сменялись ночи,Без зари,Чёрным злом обуглив очи,Чёрным злом…Тяжко бьёт Твой, Боже, молот!Тяжко бьёт…Отвори хоть нам, кто молод,ОтвориБелый вход родного края,Белый вход…Посмотри — душа седаяВ двадцать три…
