сверкающему детищу, демонстрируя разные чудеса.

— Это холл! — провозглашал он, оттягивая цельнорезную дверь, массой близкую к воротам крепости. — Зал на шестьдесят мест! Пульт дискжокея! А? Как вам нравится? Клубы по интересам, встречи с замечательными людьми, тематические дискотеки! Здоровый досуг молодежи!

— А выпивать они тут не начнут? — засомневался кто-то из гостей. — На дискотеках-то на этих?

— Хо! — кричал Горчаков с восторгом. — Все продумано! Прошу сюда. Это наш бар!

Слегка ошалевшие гости устремлялись к сияющему бару, но замечали серенький ценник: «Коктейль «Молодость» — 8 руб.» и делали вид, будто интересуются оформлением. Еще я наличии имелся полудрагоценный коньяк «КС». В его сторону гости старались вовсе не смотреть.

— Ага? — кричал страшно довольный Горчаков. — Кусается? Кто там говорил: пить начнут? Ну-ка?

Гости натянуто улыбались и брали по стаканчику «напитка фруктового — 20 коп.»

После неизбежного доклада началась неофициальная часть. Члены туристического клуба «Кракатау» показали слайдфильм о путешествии к верховьям Енисея на надувных матрасах. Самодеятельная рок- группа «Чебуреки-04» пародировала зарубежные ВИА. Особенно удались одежды западных эстрадных идолов. Они столь рельефно и наглядно разоблачали бездуховность и разнузданность рок-звезд, что зашедший полюбопытствовать ночной сторож Анкудиныч только крякал, утирал лицо платком и стеснялся смотреть по сторонам.

Наконец появился дискжокей, бледный молодой человек с загадочной улыбкой, жестом благословляющего митрополита возложил руки на пульт, отрешенно взглянул в потолок — и началось…

Верхний свет пропал, и тотчас же полилось из-под белых грибков-столиков матовое сияние. Запульсировали на стенах разноцветные сполохи, по потолку заплясали геометрические фигуры — словно кто-то бешено раскрутил гигантский калейдоскоп. Перед столиками выросла толпа и задрожала, запрыгала в железных ритмах.

Входящие в зал от грохота инстинктивно втягивали головы в плечи. Анкудиныч автоматически приоткрыл рот, как при артобстреле. Горчаков посматривал на танцующих ласково и снисходительно, как прабабушка на ползунка. В уме он уже ставил в годовом отчете красивую синюю галочку.

Гости дружно скакали, с удовольствием наблюдая за собственными цветными силуэтами, синхронно подпрыгивающими в зеркальных стенах. Никто из них не подозревал, что этот чудесный вечер знаменовал начало печального заката молодежного кафе «Монолог»…

В пляшущей толпе вместе со всеми прыгал Серж Гогонин. Серж работал в тихой должности на заводе электрочайников, был рукастым и ногастым парнем с печальным красным носом и чем-то неуловимо смахивал на ипподромного рысака — только не победителя заезда, а так примерно третьего с конца.

Гогонин обожал подобные культмассовые забавы, участвовал в них неукоснительно, причем отличался виртуозным умением не тратить собственных денег. На открытие кафе он попал случайно. Заметил из автобуса толпу, втерся в нее, громко аплодировал ораторам и два раза крикнул: «Правильно!», чем вызвал одобрительное внимание Горчакова.

Непосредственно по окончании митинга Серж затесался в группу почетных гостей, осмотрел здание и автоматически занял место за главным столом, где угощался с большим аппетитом. В этот вечер, однако, он был сильно не в духе, жаловался на желудок и тоску и рано покинул друзей, даже не «раскрутив» их как следует.

В коридоре с Сержем случился обидный казус. Пробираясь в сиреневой мгле к выходу, он зацепился за медную плевательницу, порвал правую штанину и колена и в довершение всего позорно растянулся около гардероба.

Прямым результатом падения явился выбитый передний зуб. Он болтался на лоскутке, мешая ругаться, пока взбешенный Серж не вырвал его напрочь.

В тоске безумных сожалений Серж мчался по ночному городу, зажав горячий зуб в кулаке. Его печальный нос хлюпал, как калоша…

Рта следующий вечер Серж сказал себе: «Зуб за зуб!» и отправился в «Монолог» разбираться. В кафе как раз проходила встреча с интересным человеком.

— Ваше приглашение? — остановила Сержа в дверях миловидная девушка с глазами, полными наивной веры в людей. Такие девушки часто бывают пионервожатыми в подшефных классах и горячо выступают на диспутах «Возможна ли дружба между мальчиком и девочкой?»

В другой время, заметив такую уйму наивности зараз, Серж мгновенно принял бы боевую стойку, представился корреспондентом областного радио и повел бы беседу, полную волнующих фраз типа: «Тут я хватаю режиссера, звукооператора и на «Волге» мчусь туда…»

На этот раз Гогонин, не разжимая губ, буркнул: «К Горчакову» и проскочил внутрь.

Встреча была в самом начале. Интересный человек сидел на месте дискжокея и читал лекцию.

— «Дерево» целей, — размеренно вещал он, кивая в такт головою, — должно быть построено, дорогие друзья, в порядке декомпозиции главной цели программы. Причем, и это интересный момент, должна быть обязательно обеспечена иерархическая соподчиненность целей программы…

Сержа бросило в сон.

— Само собой разумеется, — продолжал кивать интересный человек, — что цели нижнего уровня подпрограммы должны быть средствами достижения целей верхнего уровня…

— Вам ведь все понятно, не правда ли? — неожиданно обратился он к Сержу.

Серж страшным усилием воли вырвался из тумана и просипел:

— Чего там… Понятно… Деревья и все такое…

— И прекрасно! — интересный человек продолжал. — Между тем, цель верхней подпрограммы, как это явствует из графика четыре…

Серж мгновенно уснул.

Очнулся он, когда интересный человек уже кончил встречу и, не переставая кивать головою, направлялся к выходу. Никто не аплодировал — не могли. Слушателей до того разморило, что еще минут десять они осоловело сидели по местам, понемногу приходя в себя. Розовощекий, энергичный Горчаков, высунувшись из дверей своего кабинета, скомандовал разбирать стулья к дискотеке. После этого он достал из сейфа красиво прошнурованную книгу, с удовольствием поставил в ней галочку и подмигнул дискжокею:

— Главное, это не просто провести мероприятие. Главное — его осветить и зафиксировать! Как считаете, музработники?

Томный дискжокей разминал худые пальцы и не удостоил директора ответом. В зале стоял грохот стульев и шарканье. Начиналась тематическая дискотека о жизни и творчестве Льва Лещенко.

Серж стряхнул оцепенение и выбрался на улицу освежиться. Вернулся он через час, кисло дыша «Агдамом». Следом топали двое плодово-ягодных коллег. Козырьки полуспортивных шапочек плотно прилипали ко лбам, наподобие приглаженных ладонью челочек.

— Мальчики, ваши пригласительные! — выскочила навстречу девушка-пионервожатая.

Серж молча взял ее за лицо и оттолкнул. С криком «Дерево целей! Лесор-р-рубы, ничего нас не берет!» он ринулся Б ревущую тьму. Плодово-ягодные коллеги рванули за ним, бодая челочками воздух. Музыка мявкнула и захлебнулась, словно на магнитофон прыгнули сапогами…

Ребята из комсомольского оперотряда прихлопнули скандал, не дав ему разгореться. Плодово- ягодных выводили первыми, в скрученном виде. Следом, гордо отплевываясь, шествовал Серж Гогонин. Его вели под локти лично директор Горчаков и диск-жокей. При этом дискжокей не переставал загадочно улыбаться, а трусивший позади сторож Анкудиныч на трамвайный манер сверлил дебошира пальцем- буравчиком, повторяя: «А вот мы его, молодца такого, в кутузку, в кутузку…»

Завидев приближающийся милицейский «воронок», Серж издал замечательный по редкости горловой звук, присел, стряхнув с себя почетный эскорт, и необыкновенно резво рванул стометровку.

Он бежал совершенно не по-спортивному, но с удивительной скоростью. Обычные нетренированные люди так быстро перемещаются только в одном месте — в продовольственном магазине, когда внезапно раздается команда: «Подходите ко второй кассе, заработала!» и — рраз! — половина очереди стоит уже там…