– Того констебля еще и по голове ударили, – произнес он, как-то выталкивая слова из горла, – а когда он очнулся...

– Ворота были взломаны и Марч-хаус сгинул, – подхватил Саймон. – Я знаю. И грабитель увез дом на самолете.

– ...Он доложил в местный полицейский участок, а оттуда уже позвонили мне. Я хочу знать, что вы делали именно в это время.

– Мы ездили вокруг Риджентс-парка, и если вы сумеете доказать, что это не так, я вам заплачу полмиллиона фунтов стерлингов.

Детектив так прикусил жевательную резинку, что чуть не сломал себе челюсти.

– Вы что, обезьяну хотите из меня сделать? – заорал он.

– Конечно нет, – торжественно ответил Саймон. – Не буду даже пытаться улучшить то, что создано Богом.

Физически мистер Тил опять не лопнул, но возник некий психический эквивалент этому состоянию инспекторат Движимый какой-то космической страстью, которую, к сожалению, не могут контролировать даже гораздо более сильные люди, детектив схватил судьбу обеими дрожащими руками. Он сделал то, о чем даже и помыслить не мог ранее.

– Хорошо, – сдавленно прорычал он. – С меня хватит. Остальное можете рассказывать суду присяжных. Я арестовываю вас по обвинению в насилии, краже со взломом и умышленном убийстве.

Саймон погасил сигарету в пепельнице. Сердце его билось несколько чаще обычного. Любопытно отметить, что взрыв Тила удивил его; любопытно также, что он был к этому готов. Возможно, где-то в глубине души Саймон предполагал, что однажды такое произойдет. Нельзя же было вечно дразнить Тила, ведь старший инспектор – всего только человек. Доказательств этому было маловат', но Святой обладал даром глубокого понимания психологии. На месте Тила он, вероятно, поступил бы так же.

Детектив продолжал говорить, отчаянно сдерживаясь и столь же отчаянно сознавая все безрассудство того, что он собирается сделать.

– Предупреждаю, что с настоящего момента все ваши слова будут протоколироваться и могут быть использованы в суде как доказательства.

Святой улыбался. Он понимал. Он даже глубоко симпатизировал. На месте Тила он, вероятно, поступил бы так же. Но он не был на месте Тила.

– Если вы, Клод, хотите выставить себя дураком, удерживать вас я не стану, – сказал Святой. Его левый кулак мелькнул в воздухе и, как пушечное ядро, врезался в промежуток между первым и вторым подбородком старшего инспектора Тила.

С лица детектива сразу сошло выражение сдерживаемого гнева. На мгновение оно сменилось удивлением, а затем сразу сонным выражением, и на этот раз Тил не притворялся: его ноги подогнулись, он опустился на пол и отключился.

Молчаливый спутник мистера Тила сделал движение вперед и открыл рот, из которого, казалось, вот- вот исторгнется какой-то человеческий звук, но Саймон этого не позволил. Детектив попытайся схватить его за запястья, и Святой не стал этому мешать. Он уперся ногой в живот детектива и, перекатываясь назад, резко выпрямил ногу и дернул руки вниз. Детектив в медленном сальто перелетел через его голову и рухнул на ковер со звукам 'гаф-ф', который лучше получился бы у любой собаки среднего размера. Саймон сделал сальто более ловко и в ту же секунду оседлал грудь детектива. Схватив его за лацканы тужурки, он надавил костяшками на сонную артерию – такой прием, проведенный умелым человеком, вызывает потерю сознания через две-три секунды, а сопротивление сержанта Барроу было сильно ослаблено падением на пол. Все было кончено гораздо быстрее, чем заняло описание, и Саймон взглянул на Униаца, который щенком прыгал вокруг с револьвером в руке.

– Принеси-ка мне из ванной полотенце, Попрыгунчик, – приказал он. – И ради Бога, убери свою проклятую пушку! Сколько раз тебе говорить, что сейчас охота на полицейских запрещена!

Ожидая Попрыгунчика, Святой надел на сыщиков их собственные наручники. Разорвав принесенное наконец полотенце на две полосы, он сунул детективам кляпы.

– Бери шляпу, – закончив, сказал он. – Мы отправляемся путешествовать.

Попрыгунчик послушно последовал за ним. Мы уже упоминали, что философия и метафизика были недосягаемы для бычьего интеллекта мистера Униаца, но он очень хорошо разбирался в основах науки о самосохранении. Опыт научил его, что после активной стычки с полицией самое лучшее – побыстрее омыться с места происшествия, и это предохраняло его мозг от излишнего перенапряжения.

Когда они повернули на Беркли-сквер, Попрыгунчик неуверенно замедлил шаги и робко дернул Святого за рукав.

– Куда это мы, босс? – спросил он. – Гараж-то совсем в другой стороне.

– Мы идем в тот гараж, в который надо, – ответил Святой.

Он автоматически исключил свой 'ирондель' как средство спасения – большая кремово-красная машина была слишком заметна и слишком хорошо известна, и описание ее будет немедленно передано инспектором Тилом, как только тот избавится от кляпа и доберется до телефона. У Саймона в резерве была обычная, менее бросающаяся в глаза машина, стоявшая в другом гараже и зарегистрированная на другое имя. Он сделал это несколько недель назад, как бы предвидя подобные осложнения, и даже не пытался пробить эту мысль через бронированный череп Попрыгунчика.

Святой так никогда и не узнал, была ли сеть на него раскинута вовремя. Во всяком случае, он через нее проскользнул по почти пустым дорогам. Несмотря на несколько объездов, которые пришлось сделать, он очень быстро добрался до ворот завода 'Виккерс' на Байфлит-роул. Вскоре стоянка заполнится машинами, и еще один скромный автомобиль может легко затеряться среди них. Припарковав машину, Святой с первыми лучами солнца направился в свой дом. Не было никакой надежды, что Тил не найдет это убежище, когда перегруппирует свои силы, но, по крайней мере, это было временное, но убежище, да к тому же у Святого там хранились кое-какие вещи, которые он хотел забрать.

Открыв дверь своим ключом, они вошли в дом и услышали на кухне какую-то возню, а через мгновение