– Кстати, о телах, – сказал Святой. – Сдается мне, что ваш животик опять подрос. Если ткнуть его пальцем...

– Не надо! – проблеял разъяренный детектив.

– Что-то вы нынче раздражительны, Юстас, – вздохнув, с упреком промолвил Святой. – Ну, это не беда. Со всеми бывает. Посоветую вам великолепное средство – хорошую дозу касторки с утра... Ну а теперь спать. – И он очень вежливо проводил детектива до двери.

Безмолвствовавший все это время сержант Барроу, не имея никаких указаний, присоединился к этому великому исходу, чего инспектор Тил никак не мог запретить. Разглядывая проблему под всевозможными углами, какие и не снились даже великому Евклиду, старший инспектор Тил другого выхода просто не видел. Самым большим желанием Тила в тот момент было желание уйти из этого дома подальше, залечь на недосягаемой глубине, просидеть там целую вечность с холодным компрессом на голове и мятной жевательной резинкой во рту и посоображать, как же все это могло произойти.

– Не споткнитесь на ступеньках, – добродушно предупредил Саймон, когда они подошли к парадной двери.

– Ладно, – скрипуче отозвался детектив, – о себе я сам позабочусь. И вам советую сделать то же. Не всегда ведь вам все будет сходить с рук. Когда-нибудь я поймаю вас без алиби. Когда-нибудь я вас так прижму, что никакие ваши выдумки не помогут вам выпутаться. Когда-нибудь я...

– Покеда, – лениво процедил Святой и захлопнул дверь.

Он повернулся, увидел вышедшего в холл дворецкого и сунул руки в карманы халата.

– Как я понял, Троцкий, вы неплохо сыграли роль.

– Да, сэр, – ответил тот, глядя на Саймона убийственным взглядом.

Саймон задумчиво улыбнулся ему и пошевелил рукой в правом кармане халата.

– Надеюсь, вы будете продолжать играть ее так же хорошо, – очень легко произнес Святой. – Эта шутка с Викери закончилась, но все остальное пойдет своим чередом. Если хотите, можете уносить отсюда ноги как можно скорее, да заодно прихватите с собой и других своих головорезов. Но запомните: вы единственный в мире, кто знает, что Ивар Нордстен – это другой человек, так что если это станет известно кому-нибудь еще, то я буду точно знать, кого искать. Вы меня знаете, а средства обеспечить ваше вечное молчание у меня найдутся.

С этими словами Саймон вернулся в библиотеку, где его ждал Эрик Нордстен.

– Как вам понравилась моя игра?

– Вы были великолепны, – ответил Святой и усмехнулся. – Но, я вижу, вам все это нелегко далось. Так что на сегодня хватит. Горячая ванна и хороший сон в чистой постели сделают из вас совершенно другого человека. И вы действительно будете другим человеком. Но я хочу, чтобы завтра вы в первую очередь сделали еще одну вещь.

– Какую же?

– У меня в доме находится довольно симпатичная девушка по имени Аннет Викери. Именно она и вывела меня на это дело, если вы еще не забыли. Я могу без труда вывезти ее из страны, но ей надо на что-то жить. Если вы прикажете, то для нее наверняка отыщется место в одной из ваших шведских контор. Помнится, вы говорили Клоду Юстасу, что интересуетесь перевоспитанием бывших преступников. Вот вам отличная возможность.

– Думаю, это можно устроить, – кивнул Нордстен. Он встал, чувствуя себя очень непривычно в отличном вечернем костюме, который Саймон нашел для него в гардеробе. И наверное, впервые за два года на его губах мелькнула усталая улыбка. – Полагаю, вас перевоспитывать – дело безнадежное?

– Тил обещал попробовать, – благочестиво отозвался Святой.

Старший инспектор Клод Юстас Тил медленно развернул жевательную резинку и глянул через стол фарфоровыми кукольными глазами.

– Я, конечно, понимаю вашу точку зрения, – сказал он. – Я же не дурак. Я знаю, что вы не совершили ничего такого, на что я мог бы пожаловаться, будь я простым наблюдателем, Я знаю, что все те люди, которых вы ограбили и... – тут он сделал намеренную паузу, – ...и убили, в какой-то мере заслуживали этого. Но я также знаю, что с технической стороны дела вы самый опасный и неумолимый преступник, по которому давно тюрьма плачет. Я ведь полицейский, и моя работа – именно техническая сторона дела.

– Например, забрать в кутузку несчастного трактирщика, продавшего кружку пива в неустановленное время; а вот провернувший миллионное мошенничество человек всегда останется на свободе, найдя лазейку в законе, – негромко предположил Саймон, и детектив согласно кивнул:

– Это моя работа, и вы это знаете.

– Знаю, Клод, – улыбнулся Святой, – но в этом же заключается причина и моей криминальной карьеры.

– В этом и в деньгах, которые вы из нее получаете, – произнес детектив с оттенком угрюмого цинизма в голосе.

– Ах да, вы же называете это незаконными доходами, – нагловато согласился Саймон.

Инспектор Тил вздохнул. В его честном, методичном, прямолинейном, не отличающимся воображением и вдохновением мозгу хранились воспоминания о многих поражениях, о тех бесчисленных случаях, когда ему приходилось вступать в схватку с этим беспечным, добродушным пиратом, когда его многострадальный хвост безжалостно дергали, крутили, навешивали на него консервные банки и петарды и, наконец, очень больно прищемляли. Все это были довольно неприятные воспоминания. Но мозг Тила хранил еще и тот факт, что этот ужин, вне всякого сомнения, оплачен именно из тех незаконных доходов, которые получены от какого-то пиратского предприятия. Дополнительное беспокойство доставляло инспектору и то, что од