родными слишком зло и несправедливо, — продолжал говорить незнакомец. — Они обвинили нас в преступлении, в котором мы были невиновны, и посадили нас в тюрьму. Но нам удалось бежать оттуда… Мой отец и брат, однако, попали вскоре снова в руки полиции, я же спасся и, благодаря найденному паспорту в кармане того старика, который, как вы говорите, приходится вам отцом, могу жить если не вполне спокойно, то хотя бы отчасти… Для того чтобы жизнь моя была спокойна совсем, я должен вполне уверить людей в том, что я действительно и есть этот старый птицелов Кашинов, по бумагам которого я живу. Но это можно сделать только при помощи той девочки, которую вы зовете Сибирочкой и которую я искал повсюду и нашел совершенно случайно здесь… Она должна считать меня своим дедушкой, как скоро я получу ее в мои руки, а тогда и все будут признавать меня за старика птицелова, которого считают пропавшим без вести.

— Но вы говорите правду? Мой отец действительно умер? — прервала с трепетом снова Анна Степановна незнакомца.

— Умер и похоронен. К чему мне вам было бы лгать… Но не в том покамест дело. Через несколько дней я уезжаю в Сибирь, где томятся в тюрьме мои бедные невинные отец с братом. Мне надо спасти их во что бы то ни стало. Девочка Сибирочка мне необходима сейчас. С нею мне легче будет пробраться в знакомые места. Люди тогда скорее поверят мне, что я тот самый человек, по паспорту которого теперь проживаю. И я прошу вас помочь мне в этом. Это будет нетрудно для вас, так как вы сами хотите, я не знаю, впрочем, по какой причине, избавиться от этой девчонки. Но помните одно: все должно быть сохранено в полнейшей тайне, иначе… не вините меня, но я доберусь до вас и разделаюсь с вами по-свойски, если вы выдадите мою тайну, — заключил свою речь бродяга таким зверским тоном, что Вихрова снова задрожала всем телом при его словах.

Опять наступило долгое молчание. Подавив волнение, Анна Степановна робко осведомилась у своего собеседника:

— Но как же и куда доставить вам девочку?

— Я остановился на Нарвской улице, в гостинице «Байкал». Завтра вечером вы привезете мне девчонку. Я буду вас ждать, — уже тоном приказания обратился он к Вихровой. — Это будет нетрудно сделать… Скажите ей, что ее дедушка жив, что он только пропадал без вести и что ее обманули лесные бродяги, сказав, что он умер. Глупая птичка поддастся на эту приманку и поедет с вами тогда охотно. Что же касается остального, то я приложу все старания, чтобы показаться ей в настоящем виде ее деда и вашего покойного отца, благо я хорошо его запомнил, и постараюсь сделать так, чтобы быть похожим на него. Впрочем, девочка едва ли так хорошо помнит старика. Она и не расчухает обмана в первую минуту, а когда расчухает, то будет уже в моих руках.

Незнакомец смолк и ожидал теперь, что скажет Вихрова.

В душе Анны Степановны шла тяжелая работа. С одной стороны, она угадала в незнакомце беглого преступника и злодея и ей было жаль отдавать в его руки любимицу ее покойного отца. С другой стороны, если бы Сибирочка осталась в Петербурге и вела дружбу с семьею Гордовых, кто знает, истина могла бы обнаружиться очень скоро, и ей, Анне Степановне, и близким для нее людям пришлось бы очень худо, а может быть, это и вовсе погубило бы их. Последнее обстоятельство заставило Вихрову сразу решить дело далеко не в пользу Сибирочки, и она, поборов последние признаки волнения, проговорила твердо:

— Хорошо. Завтра вечером ждите меня и ребенка. Но вы должны мне дать слово, что не будете обращаться дурно с ней.

— Конечно, — с плохо скрытой насмешкой произнес незнакомец. — Внучка вашего отца будет у меня воспитываться, как принцесса, но с условием, чтобы обо всем этом разговоре и нашей встрече не узнал никто. Иначе не поздоровится ни вам, ни девчонке. Честь имею кланяться. Завтра я вас жду!

И прежде чем Анна Степановна могла ответить что-либо, странный незнакомец уже исчез из вида.

Следующий день как раз приходился кануном представления новой пьесы «Христианка и львы». Чтобы дать хорошенько подготовиться Сибирочке к предстоящему ей на другой вечер новому представлению, мистер Билль позволил девочке не участвовать в сегодняшнем спектакле. Сибирочка вместе с Эллой, которая тоже не была занята в этот вечер, осталась дома. В восемь часов все обитатели «Большого дома» уезжали в театр.

Андрюша должен был ехать вместе с остальными. Он пришел, по обыкновению, проститься с названой сестрою и очень изумился, увидя, что хорошенькое личико Сибирочки было очень грустно и печально в этот вечер.

— Что с тобою, Шура? — озабоченно спросил мальчик. — Что-нибудь недоброе случилось с тобой?

— Наша принцесса, должно быть, не успела опомниться от всех княжеских богатств, которые изволила видеть вчера, — не пропустил случая съязвить Никс, неожиданно вынырнувший как из-под земли.

Андрюша так строго взглянул на него и с такой угрозой сдвинул свои черные брови, что у злополучного Никса пропала всякая охота шутить дальше.

— Послушай, Элла, — остановил Андрюша проходившую мимо негритянку, — побереги Сибирочку и развесели ее, пока я буду в театре! — И жестами он стал пояснять свои слова.

Элла поняла его, закивала курчавой головой и заблестела зубами, открывшимися в приветливой улыбке.

Андрюша поцеловал Сибирочку и уехал в театр. Девочки остались одни. Элла тотчас же приступила к исполнению возложенной на нее задачи. Чтобы разогнать грусть на личике «госпожи», она проделала по очереди все свои штучки: гнула пальцами монеты, поднимала гири, становилась на голову, ходила на руках. Но ничего не помогало — Сибирочка была грустна. Эта грусть девочки была не без причины.

В эту ночь девочка видела во сне покойного дедушку, и печаль о дорогом старике наполняла теперь ее сердце. Немудрено поэтому, что личико ребенка было покрыто облаком грусти весь день.

Элла была в отчаянии. Ей во что бы то ни стало хотелось растормошить свою подругу. Она уже надумывала новую штучку, которая, по ее мнению, должна была непременно развеселить Сибирочку, как неожиданно в передней раздался звонок, а через две-три минуты вошла горничная и сказала Сибирочке, что госпожа Вихрова ждет ее в приемной.

С того самого утра, как Никс увел из жилища его матери Сибирочку и Андрюшу, девочка ни разу не видала Вихровой. Поэтому девочке показался очень странным ее неожиданный визит, но еще страннее показалось Сибирочке приветливое и радостно улыбающееся лицо Вихровой, то самое лицо, которое она видела в первый раз перекошенным от гнева и ненависти.

— Здравствуй, Сибирочка! — произнесла насколько можно ласковее лукавая женщина. — Здравствуй, милая моя девочка! Я принесла тебе радостную весть.

— Какую весть? — смущенно кланяясь и получая непривычный поцелуй, спросила девочка.

Вихрова окинула ребенка быстрым взглядом и, помолчав минуту, спросила так ласково и нежно, как только могла:

— Что бы ты сказала, деточка, если бы твой дедушка, которого ты считаешь умершим, оказался жив?

Сибирочка вздрогнула от неожиданности и широко раскрыла свои большие синие глаза.

— Этого не может быть, мой бедный дедушка умер в тайге… — упавшим голосом отвечала она.

— Ты видела его мертвым?.. Видела, как его хоронили? Видела его могилу? — каким-то странным голосом выспрашивала Вихрова.

— Нет. Я видела только, как он лежал на снегу… И потом уже не видала его… Он умер, умер! — И Сибирочка, закрыв лицо руками, горько заплакала, переживая снова в своей памяти тяжелую картину.

Анна Степановна быстро обняла девочку и зашептала ей на ухо: