Корт стал медленно взбираться по ступенькам, наслаждаясь утренней свежестью и бурлившим в крови жаром. Никогда раньше он не желал женщину с такой силой. Он не мог дождаться, когда снова увидит ее в этом ошейнике и ремнях… ноги расставлены в безмолвном призыве… для него. Для него одного.
За дверью, словно маленький стражник, стояла Эви.
— Все готово, — предупредила она.
Корт потянул за ручку. Дрю злобно оскалилась.
— Ты, грязное животное!
Она лежала на животе. Ягодицы слегка приподняты. Руки привязаны к кроватным столбикам. Не столь уж неудобная поза, особенно еще и потому, что теперь она ясно видит его плоский живот и дорожку из волос, исчезавшую под поясом брюк.
Рвущийся из плена брюк пенис покачивался всего в нескольких дюймах от ее губ.
Намеренно! Он сделал это намеренно! Интересно, что. он сделает, если она возьмет его в рот прямо сквозь ткань и станет сосать?
Она сердито отвернулась. Она не позволит обольстить себя каким‑то отростком, пусть и огромным, и отказом мужа исполнить супружеский долг!
Ах, если бы только он отказался от нее, она осталась бы верна Жерару до конца жизни!
Но тут она почувствовала, как что‑то медленно раздвигает складки ее лона.
— Что это?! Что ты делаешь?
— Даю тебе то, что ты хочешь, ведьма! То, что заполнит твои зияющие пустоты.
Идеально! Она лежит беспомощная, открытая его ласкам.
Он уселся рядом с ее извивающейся попкой и, опершись на локоть принялся ласкать истекающие влагой складки.
Она попыталась увернуться, но он не отступал, входя все глубже, и, когда она налегла всем телом на его руку, проник в нее тремя пальцами, так глубоко, что ощутил тонкий барьер, свидетельство ее невинности.
Девушка взвизгнула, когда
— Ты… ублюдок, — простонала она, пытаясь оттолкнуть его.
— А кто ты, моя голенькая жена, страдающая по другому мужчине? Большего от меня ты не получишь, пока не выда‑вишь его из сердца!
Он слегка повернул руку, и Дрю дернулась, словно пораженная громом.
— Убирайся! — прошипела она, пытаясь бороться с неизведанными доселе ощущениями, которые возбуждали в ней его пальцы. — Ты омерзителен!
— Я человек, жена которого рада бы наставить ему рога с соперником, — бросил он, — и за это получит лишь…
Его пальцы снова зашевелились, доставая до самой ее сердцевины, и она охнула от боли.
— …и это, — прошипел он.
Безжалостно‑резкое движение, и она потрясение охнула, не в силах пошевелиться, чувствуя себя полностью парализованной. Невероятно! Неслыханно! Ужасно!
Он тоже словно застыл. И молчал. Только время от времени сгибал пальцы, чтобы напомнить ей, кто тут хозяин. Кто владеет ею, готовый прорвать преграду ее девственности, управлять чувствами.
Она не понимала, что почти неуловимо вращает бедрами, стараясь втянуть его глубже, усилить наслаждение, хотя он никак не мог проникнуть дальше.
И не знал, как долго выдержит эту пытку, сколько еще она будет биться, насаженная на его пальцы, как бабочка на иглу. А вид ее ягодиц, перекрещенных ремешками, доводил до умопомрачения.
— Урок третий, жена, — прошептал он. — Только мужской пенис может по‑настоящему владеть тобой. Чего ты хочешь больше? Воспоминаний? Жалкой подмены? — Он пошевелил пальцами. — Или своего хозяина? Подумай, Дрю, каково это — быть наполненной до конца и по‑настоящему стать моей женой.
Он неспешно отнял руку, и Дрю мгновенно обмякла. Нет, нет… она не ожидала такой… пустоты. Только не это.
Она повернула голову.
Бугрящиеся брюки яснее всяких слов сказали, какое удовольствие ожидает ее, когда она добровольно отдастся ему.
Он ясно прочел в ее глазах невольное восхищение его мужской силой и упорный отказ смириться. Он разъяренно сжал кулаки.
Раз так, пусть она лежит тут. Пусть подумает о том, что чувствовала. Какие ощущения пробудили в ней его ласки. И что она получит, если по доброй воле придет к нему.
Но больше ему этого не вынести.
Тяжело дыша, он прислонился к двери, мокрый от пота и бесплодных усилий усмирить свою похоть. Еще минута, и он взорвался бы, залив своим семенем ее голые ягодицы.
Ему вдруг стали безразличны все уроки, ее любовь к Жерару Ленуару и сам Ленуар. Все, что имело значение в эту минуту, — слепящее наслаждение разрядки, высвобождения, погружения в ее жаркое, тугое, предательское тело. Но тут он представил ее твердые колкие соски. Неужели Жерар видел их? Касался? Нет. Лучше не думать об этом.
Все эротические игры, затеянные им, еще не доказывали, что она не отдавалась ласкам Ленуара. И если он обнаружит, что тот притрагивался к ней… Дрю Каледон навеки останется девственницей.
Но, к сожалению, придется отдать ей одежду.
Глава 5
Значит… эта хитрая ведьма всячески издевается над ним, воображая, что это любовничек объезжает ее… Сколько еще придется ему вынести?!
Даже он не знает пределов собственного самоконтроля или своей страсти. Но все равно, какие хитрости ни пускала бы она в ход, он не поддастся искушению взять ее… пока не будет к этому готов.
Однако это решение требовало стойкости и терпения святого.
Он лежал на кровати в спальне, смежной с комнатой Дрю, и лениво наблюдал, как при мысли о ней его плоть восстает все сильнее.
Корт со свистом втянул в себя воздух, умирая от желания добраться до нее, ворваться в ее тело, как в покоренный город…
