к окну и продолжал рассматривать окрестности. И неотступно размышлял, как найти выход из создавшегося положения.
Пирс прибыл вместе со слугами, несущими воду для ванны. Оставшись с глазу на глаз, мужчины обменялись историями своего похищения. Оказалось, что Пирса сцапали в конюшне за Дол‑сени‑Хаусом, где в это время никого не было. И второго кучера, и ливрейного грума тоже увели.
— Не знаю в точности, где они, но, учитывая все обстоятельства, со мной обращались как нельзя лучше. Почему мы здесь?
— Очевидно, я должен стать жеребцом при безымянной леди.
— Неплохо, — лукаво ухмыльнулся Пирс. — Думаю, вы справитесь.
— Ненавижу, когда меня принуждают!
— Если это та дама, которую я встретил в коридоре, рыжая и фигуристая, думаю, и принуждение покажется достаточно сладким.
— Ее муж — животное и негодяй.
— Не думаю, что в данном случае это имеет какое‑то значение! Похоже, немало дам, которых вы пригрели в постели, имели несчастье обзавестись супругами вроде этого. Ничего, зато вас крепче любят!
— Не будь таким идиотски рассудительным, Пирс! Все это чертовски раздражает! Подумаешь, какой‑то сволочной балканский сатрап решает, что я должен произвести его наследника! Будь проклята такая наглость! Я сплю, с кем пожелаю!
— Но поймите, сэр, какое же это насилие? Любой мужчина в самом дорогом борделе заплатил бы за эту милашку целое состояние!
— Я не из таких.
— Знаю, но она все равно лакомый кусочек! Подумаешь, какая разница, еще ночь‑другая, после всех похождений! Неужели вы мало кобылок объездили?
Ну просто железная логика!
Хью брезгливо поморщился, но не будь он так измучен свалившимися на него неприятностями, наверняка понял бы, что Пирс не так уж не прав.
— Сколько тут стражников?
— Не менее сорока: вас сопровождал лишь небольшой отряд. Остальные уже были на месте, когда я прибыл. Если подумываете о побеге, нелегко нам придется.
Жилистый коротышка со светлыми волосами служил в полку Хью и, когда тот вышел в отставку, решил, что предпочитает положение денщика трудностям жизни в армии. В Индии он сражался со своим господином бок о бок, и лучшего союзника в бою и товарища трудно было сыскать.
— Тебе позволено свободно передвигаться?
— Только с охранником, сэр. Это настоящий военный лагерь.
— Постарайся узнать, когда меняются часовые, и распорядок дня. Я не собираюсь оставаться здесь дольше, чем необходимо.
— Постараюсь, сэр, но, боюсь, мне не слишком доверяют. Посмотрим, что скажет дама за ужином. Может, и проговорится. Если она тоже не желает быть здесь, значит, захочет помочь. Она всюду ходит одна.
Ровно в восемь Кру вошел в столовую. Стражники остались за порогом и, как обычно, молча заперли двери. Маркиз небрежно осмотрелся. Немного удивившись при виде потолка, роспись которого изображала Аполлона на колеснице, он перевел взгляд на хозяйку, сидевшую на дальнем конце стола красного дерева. Она выглядела трогательно маленькой в этой похожей на пещеру комнате.
— У вас есть имя? — осведомился он, направляясь к ней. Вечерние туфли тонули в высоком ворсе тебризского ковра ручной работы, специально сотканного для этого помещения.
— Зовите меня Джулианой.
— Значит, нет. Почему бы не Далилой?
— Для нас обоих было бы куда легче, если бы вы просто исполнили то, в чем, очевидно, вам нет равных, — откликнулась она, игнорируя его невежливость. — Список ваших завоеваний поистине бесконечен. Кажется, вас прозвали Раджой из‑за величины гарема? Интересно, они становятся в очередь? Как вам удается удовлетворить всех?
— Вижу, за мной внимательно следили.
— И очень. Мой супруг знает наизусть весь «Готский альманах», ваш род достаточно знатен даже для потомка Шарле‑маня. Садитесь, пожалуйста. Меню составлено сообразно вашим вкусам.
— У вашего мужа превосходные шпионы, — отметил маркиз, занимая место по правую руку от хозяйки. — Даже мое любимое шампанское!
— Да, люди моего мужа обладают способностью проникать повсюду. Кроме того, они более чем компетентны. Не забывайте об этом, милорд, — мягко предупредила она, кивнув в направлении большого портрета одного из Габсбургов в охотничьем костюме времен Елизаветы.
В этот момент распахнулась скрытая в панели дверь и показалась процессия слуг, несущих блюда и серебряные подносы с любимыми деликатесами маркиза. Ужин и десерт были расставлены на длинном столе, после чего слуги мгновенно исчезли.
— Я решила, что сегодня мы обойдемся без обычных формальностей и поужинаем без посторонних. Надеюсь, вы не возражаете.
— А если бы и возражал? — поинтересовался маркиз с сардонической усмешкой, наливая бокал до краев.
— Я говорила князю, что вы крепкий орешек.
— Крепче, чем вы предполагаете. Передайте ему и это.
— Ах, если бы все было так просто, милорд. Но Марко, к сожалению, не умеет уступать.
Женщина грациозно поднялась. Вышитый жемчужинами шлейф платья из золотистой парчи мягко шуршал на каждом шагу.
— Пожалуйста, кладите себе все, что пожелаете, — пригласила она, словно облекшись в броню против выпадов гостя, и зачерпнула ложкой тушенную со сморчками форель. — Должно быть, вы проголодались после нескольких дней непрерывной оргии.
На секунду в глазах маркиза мелькнуло изумление.
— Одну из тех женщин нанял мой муж, — пояснила она, поднимая глаза от блюда омаров в чесночном соусе. Ложка застыла над густым желе. Изумительные груди взволнованно вздымались над низким декольте. — Кстати, — добавила незнакомка с легкой улыбкой, — Кларисса дала вам высшую оценку.
— Вы ничего не добьетесь! — резко бросил маркиз, ни в малейшей мере не соблазненный ее несомненными достоинствами, и, подняв бокал, вылил шампанское в пересохшее горло. — Как бы чертовски откровенны ни были.
Он снова потянулся к бутылке, наполнил бокал и окинул хозяйку злобным взором.
— Я не стал бы охаживать вас, будь вы единственной женщиной на земле!
Маркиз осушил бокал, отодвинул стул и поднялся во весь свой немалый рост.
Незнакомке он показался почти возмутительно прекрасным, несмотря на излучаемое им презрение. Высокий, сильный, смуглый и темноволосый, как само воплощение греха. Она была почти готова поблагодарить Марко за прекрасный выбор. Да, мужа можно назвать истинным ценителем мужской красоты.
Отвернувшись, маркиз направился к двери, через которую вошел, но из‑за большой ширмы слоновой кости, скрытой за пальмой в горшке, неизменной для каждого эдвардианского интерьера, появились четверо солдат и заступили ему дорогу. Такие же великаны, как он, одетые в алые кожаные камзолы, словно некая преторианская стража, они поспешно обнажили шпаги, не давая маркизу пройти.
— Им велено всего лишь задержать вас, так что можете не опасаться, что они пустят в ход оружие, — предупредила дама. — И если вы достаточно разумны, то поужинаете со мной. Они вполне
