– Ешьте, дорогая моя. Судя по виду, вы совсем измучены.

Эллен, поблагодарив, принялась за еду. Покончив с ужином, она наскоро объяснила, что с ней случилось, вернее, повторила ту же историю, которую перед этим рассказывала брату Гриогеру и приору Кеннету. Фергюсон, лэрд Олдклуна, тихо выругался, а его добрая жена участливо качала головой.

– Вы храбрая девочка, – заметил Роберт, дослушав грустный рассказ. – Я с радостью буду сопровождать вашего мужа, когда он отправится мстить за вас. Но теперь нам нужно спешить, если мы хотим к закату добраться до дома моего кузена. А тебе, Гриогер, спасибо за то, что привез к нам леди Даффдур.

Вскоре Эллен снова оказалась на проселочной дороге, только на этот раз под седлом была резвая лошадка. Правда, монашеского одеяния она так и не сняла.

Брат Гриогер вернулся в монастырь, а Роберт и Эллен в сопровождении небольшого отряда ускакали в противоположном на; правлении. Всадники мчались галопом не менее трех часов и добрались до места, когда октябрьское солнце уже опускалось за горизонт. Сайна, жена Дэвида Фергюсона, предложила Эллен свою одежду, но та отказалась, чувствуя себя спокойнее в грубом коричневом одеянии. После легкого ужина она снова рассказала свою историю, и собравшиеся искренне ей посочувствовали.

На рассвете они отправились дальше, но на этот раз к ним присоединились Дэвид Фергюсон и дюжина его воинов. Они остановились только к полудню, чтобы дать роздых лошадям и облегчиться. С собой они захватили овсяные лепешки и сыр, которые и ели на ходу.

Когда день уже близился к концу и солнце клонилось к закату, перед ними возник замок Клайт. Эллен была вне себя от радости. Она почти дома! Еще немного – и она встретится с мужем!

Фергюсонов тепло встретили и проводили в зал. При виде родственницы благодарность хозяев была безгранична. Эллен бросилась в объятия Адэр и снова разрыдалась. Даже у Конала Брюса повлажнели глаза. Он знал, как безумно любил брат эту женщину и какими мучительными были для него последние месяцы. Однако, услышав повествование Эллен, он понял, что ей пришлось куда хуже, чем Дункану.

А вот Адэр сразу почувствовала, что невестка чего-то недоговаривает. Но, видя, как клонится долу голова Эллен, шепотом объяснила мужу, что уведет ее и уложит в постель.

Проводив Эллен в маленькую комнату для гостей, Адэр, смеясь, стащила с нее сутану.

– Завтра я подберу для тебя что-нибудь понаряднее.

– Нет, – заупрямилась Эллен. – Так мне безопаснее.

– Что стряслось? – тихо спросила Адэр.

– Я уже все рассказала, – пробормотала Эллен.

– Ты рассказала все, что захотела, сестрица. А теперь я хочу услышать правду. И не беспокойся, все останется между нами. Он изнасиловал тебя?

– И да, и нет, – всхлипнула Эллен.

– Но он ласкал тебя?

– Не просто ласкал. Его язык побывал там, где ему быть не следовало.

– Он касался того места, трогать которое имеет право только муж? Признавайся, милая, – уговаривала Адэр. – Я вижу, как тебе больно. Облегчи душу и избавься от боли.

– Сэр Роджер твердил, что все женщины – грязные твари и шлюхи, – выдавила Эллен и заплакала еще громче.

И тут Адэр осенило.

– Он давал тебе что-то съесть или выпить, прежде чем залезть в твою постель? Мой отец, став, старше, почти потерял мужскую силу и был вынужден принимать снадобья, распалявшие его похоть. Такие средства называются афродизиаками и почти, все привозятся с Востока.

– Мне три дня не давали ни есть, ни пить, после чего принесли хлеба, сыра и чашу с вином, – вспомнила Эллен. – В ту ночь он пришел в мою комнату и признался, что подлил в вино сонного зелья. А потом заставил меня выпить какую-то жидкость. Вернее, просто, влил в горло. Через несколько минут меня охватило вожделение, подобного которому я еще не знала. Это было ужасно. Все тело пульсировало, кололо иголками, горело… и я жаждала, удовлетворения. О, Адэр, я пыталась бороться! Пыталась, но не смогла.

– Я так и думала, – кивнула Адэр. – Не знаю, что именно выбрал Колби, но именно это питье лишило тебя рассудка. Однако ты очень храбра, если сопротивлялась до последнего.

– Почему же я чувствую себя опозоренной? – тихо спросила Эллен. – Как я смогу смотреть в глаза Дункану, зная, что другой мужчина заставил меня познать такую страсть? И как он сможет делить со мной постель, помня о том, что теперь я уже не так чиста, как прежде?

Слезы снова хлынули у нее из глаз.

– Не будь такой дурочкой, Эллен! – резко бросила Адэр. – Ты расскажешь мужу то же, что рассказала всем, и ни словом больше не обмолвишься. Много недель тебя держали в подземелье. Потом перевели в башню, где никого не позволяли видеть, кроме служанки, приносившей еду. И тут сэр Роджер велел привести тебя в зал, где стал целовать и ласкать. Тогда ты поняла, что он намерен подчинить тебя своей воле, поэтому издевками и насмешками вынудила его отпустить тебя из замка ровно на час. И пока он искал тебя, умудрилась пройти вброд по дну залива Солуэй-Ферт.

– Но почему я не пыталась сбежать до этого дня?

– Ждала. Ждала и молилась нашей Пресвятой Богородице, чтобы муж пришел и спас тебя. А когда поняла, что надежды на спасение нет и что Дункану скорее всего не удалось узнать, где тебя прячут, пустилась на хитрость. К этому времени ты сумела взять себя в руки, успокоиться и понять, в какой опасности находишься. И что тебе не на кого положиться, кроме как на себя. Кровь Христова, Эллен! Кто-то должен был знать, что у Колби есть еще один дом, не только тот, что в Дьявольской долине! Ради всего святого, он же англичанин! И должен ответить перед своим королем!

– О всемилостивая Матерь Божья! – ахнула Эллен. – Самое важное я и забыла! Совсем из головы