Елена. Разве вы не чувствуете, что могли бы жить лучше.

Галль. Как вам сказать, мисс… Что вы имеете в виду?

Елена. (взрывается). А то, что это отвратительно! Это страшно! (Встает.) Вся Европа говорит о том, что здесь с вами делают! Я для того и приехала, чтобы самой проверить, а оказалось — здесь в тысячу раз хуже, чем думают! Как вы можете это терпеть?

Алквист. Что терпеть?

Елена. Свое положение. Господи, ведь вы такие же люди, как мы, как вся Европа, как весь мир! Это скандально, это недостойно — то, как вы живете!

Бусман. Ради бога, мисс!

Фабри. Нет, друзья, она, пожалуй, права. Живем мы тут, словно какие-нибудь индейцы.

Елена. Хуже индейцев! Позвольте, о, позвольте мне — называть вас братьями!

Бусман. Господи помилуй, да почему же нет?

Елена. Братья, я приехала сюда не как дочь президента. Я приехала от имени Лиги гуманности. Братья, Лига гуманности насчитывает уже более двухсот тысяч членов. Двести тысяч человек стоят на вашей стороне и предлагают вам свою помощь.

Бусман. Двести тысяч человек — что ж, это прилично, это совсем неплохо.

Фабри. Я вам всегда говорил: нет ничего лучше старой Европы. Видите, она нас не забыла. Предлагает нам помощь.

Галль. Какую помощь? Театр?

Галлемaйер. Оркестр?

Елена. Больше.

Алквист. Вас самое?

Елена. О, что я такое?! Я останусь, пока в этом будет необходимость.

Бусман. О господи, вот радость-то!

Алквист. Домин, я пойду, приготовлю для мисс самую лучшую комнату.

Домин. Погодите минутку. Я боюсь, что… мисс Глори ещё не кончила.

Елена. Да, я не кончила. Если только силой не зажмете мне рот.

Галль. Только посмейте, Гарри.

Елена. Спасибо! Я знала, что вы будете меня защищать.

Домин. Минутку, мисс Глори. Вы уверены, что разговариваете с роботами?

Елена. (сбита с толку). А с кем же ещё?

Домин. Мне очень жаль. Но эти господа такие же люди, как вы. Как вся Европа.

Елена (ко всем). Вы — не роботы?

Бусман. (хохочет). Боже сохрани!

Галлемайер. Бррр — роботы!

Галль. (смеется). Благодарим покорно!

Елена. Но… Не может быть!

Фабри. Честное слово, мисс, мы не роботы.

Елена. (к Домину). Зачем же вы тогда сказали мне, будто все ваши служащие — роботы?

Домин. Служащие — да. Но не директора. Разрешите, мисс Глори, представить более подробно: инженер Фабри, генеральный технический директор компании. Доктор Галль, начальник отдела физиологических исследовании. Доктор Галлемайер, начальник Института психологии и воспитания роботов. Консул Бусман, генеральный коммерческий директор. И архитектор Алквист, руководитель строительства компании.

Елена. Простите, господа, что я… что… Я, наверно, сказала что-то ужжасное?

Алквист. Да что вы, мисс Глори. Садитесь, пожалуйста.

Елена (садится). Я — глупая девчонка… Теперь… теперь вы отправите меня назад с первым же пароходом.

Галль. Ни за что на свете, мисс. Зачем нам отправлять вас обратно?

Елена. Потому что вы теперь знаете… потому что… потому что я собираюсь взбунтовать роботов!

Домин. Дорогая мисс Глори, у нас уже перебывали сотни спасителей и пророков. С каждым пароходом приезжает кто-нибудь из них. Миссионеры, анархисты, члены Армии Спасения — кто угодно. Просто ужас, сколько на свете церквей и дураков.

Елена. И вы позволяете им обращаться к роботам?

Домин. А почему бы нет? Пока никто из них ничего не добился. Роботы все прекрасно запоминают — и только. Они даже не смеются над тем, что говорят люди. Право, просто поверить трудно. Если это доставит вам развлечение, мисс, я провожу вас на склад роботов. Их там около трехсот тысяч.

Бусман. Триста сорок семь тысяч.

Домин. Ладно. И вы можете обратиться к ним и сказать, что хотите. Можете прочитать им библию, таблицу логарифмов — все что угодно. Можете даже произнести проповедь о правах человека.

Елена. О, мне кажется… если бы выказать им хоть немного любви…

Фабри. Невозможно, мисс Глори. Нет ничего более чуждого человеку, чем робот.

Елена. Зачем же вы тогда их делаете?

Бусман. Ха-ха-ха, вот это славно! Зачем делают роботов!

Фабри. Для работы, мисс. Один робот заменяет двух с половиной рабочих. Человеческий механизм чрезвычайно несовершенен, мисс Глори. Рано или поздно его нужно было заменить.

Бусман. Он слишком дорог.

Фабри. И малоэффективен. Он уже не соответствует современной технике. А во-вторых… во-вторых, большой прогресс ещё и в том, что… извините…

Елена. Прогресс — в чем?

Фабри. Прошу прощения. Большой прогресс — родить при помощи машин. Удобнее и быстрее. А любое ускорение — прогресс, мисс. Природа понятия не имела о современных, темпах труда. Все детство человека с технической точки зрения — чистая бессмыслица. Попросту — потерянное время. Безудержная растрата времени, мисс Глори. А в-третьих…

Елена. О, перестаньте!

Фабри. Слушаюсь. Но позвольте, чего, собственно, хочет; эта ваша Лига… Лига… Лига гуманности?

Елена. Ее цель… главным образом… прежде всего… защищать роботов и… и обеспечить им… хорошее отношение…

Фабри. Неплохая цель. С машинами надо обращаться хорошо. Ей-богу, это мне нравится. Я не люблю испорченных вещей. Прошу вас, мисс, запишите нас всех в члены — корреспонденты, в действительные члены, и члены — учредители этой вашей Лиги!

Елена. Нет, вы меня не поняли. Мы хотим… прежде всего… мы хотим освободить роботов!

Галлемайер. И каким же способом?

Елена. С ними надо обращаться… как… ну, как с людьми.

Галлемайер. Ага. Что же — дать им избирательные права? Или, может быть, оплачивать их труд?

Елена. Конечно!

Галлемайер. Вот как! Что же они будут делать с деньгами, скажите на милость?

Елена. Покупать… что им нужно… что им доставит радость.

Галлемайер. Очень мило, мисс, но роботов ничто не радует. Тысяча чертей, что они станут покупать? Можете кормить их ананасами или соломой, чем угодно, им это безразлично, у них нет вкусовых ощущений. Они ничем не интересуются, мисс Глори. Чёрт побери, кто когда видел, чтобы робот улыбался?

Елена. Ничему же… ничему… почему вы не делаете их более счастливыми?

Галлемайер. Нельзя, мисс Глори. Ведь они всего лишь роботы. Без собственной воли. Без страстей. Без истории. Без души.

Елена. Без любви и способности возмутиться?

Галлемайер. Конечно. Роботы не любят ничего — даже самих себя. А возмущение? Не знаю. Лишь