прислушался. Затем вопросительно посмотрел на меня.

Я встал с кровати. Мэллой спокойно, без движения наблюдал за мной. Я подошел к двери.

– Кто там? – спросил я.

– Открывайте, глупец. Это – герцогиня Виндзорская, – с ее голосом было все в порядке.

– Секунду.

Я оглянулся на Мэллоя. Он нахмурился. Я подошел к нему и очень тихо сказал:

– Другого выхода отсюда нет. Подождите в другой комнате. Я избавлюсь от нее.

Он раздумывал. Сейчас ему было нечего терять. Он был человек, не знавший страха. Он, наконец, кивнул, взял шляпу и плащ и тихонько пошел в другую комнату, обойдя кровать. Дверь закрылась, но не плотно.

Я огляделся. Никаких следов, кроме окурка. Но сигареты может курить кто угодно. Я подошел к двери и открыл ее. Мэллой задвинул засов, когда зашел сюда. Миссис Грэйл стояла, улыбаясь, в белом лисьем манто, о котором она мне говорила. Изумрудные серьги свисали с ушей и почти утопали в белом меху. Ее пальцы легко лежали на вечерней сумочке.

Улыбка сошла с ее яркого лица, словно сползла, упав на пышный бюст, когда она увидела меня.

– Так-так, – мрачно вымолвила она. – Пижама и все такое. Чтобы показать какую-то гравюру. Какая же я дура.

Я отошел в сторону и еще шире открыл дверь, чтобы впустить шикарную гостью.

– Это не совсем так. Я начал одеваться, а ко мне зашел полицейский. Он только что ушел.

– Рандэлл?

Я кивнул. Ложь кивком все равно ложь, но так лгать полегче. Она немного колебалась, затем прошла мимо, обдав меня запахом дорогих духов.

Я закрыл дверь. Она медленно прошла через коридор, комнату, безучастно посмотрела на стену, затем быстро повернулась.

– Давайте сразу расставим все точки над "i", – сказала она, – Я не бесхарактерный человек и не увлекаюсь романами в меблированных комнатах. Когда-то давно у меня их было слишком много. Сейчас я люблю действовать солидно.

– Может быть, вы выпьете перед уходом? – я все еще стоял у двери.

– А я ухожу?

– Мне показалось, что вам здесь не нравится.

– Я просто сразу хотела обратить ваше внимание на мое положение в обществе. Я не из тех случайных проституток. Меня можно взять, но не так, походя. Да, пожалуй, я выпью.

Я пошел на кухню и сделал две порции выпивки не очень-то твердыми руками. Я принес два стакана и дал ей один.

Из второй комнаты не доносилось ни звука, даже дыхания не было слышно.

Она попробовала напиток.

– Мне вы очень понравились, – но мне не нравится, когда мужчины принимают меня в пижаме, – сказала она, усаживаясь в кресло, где только что восседал Мэллой. – Хотя я могу через это перешагнуть.

Я выпил.

– Большинство мужчин – паршивые животные, – продолжала она. – Я считаю, что весь мир – что-то грязное и паршивое.

– Но деньги-то помогают видеть мир другим.

– Так обычно думают, когда не имеют больших денег. На самом деле деньги делают новые проблемы, – она улыбнулась деланной улыбкой, – которые заставляют забывать, как тяжелы старые.

Она достала из сумочки золотой портсигар, и я подошел к ней с зажженной спичкой. Она выпустила облако дыма и уставилась на него сощуренными глазами.

– Сядьте поближе ко мне, – вдруг сказала она.

– Давайте сначала немного поговорим.

– О чем? Ах, об ожерелье?

– Об убийстве.

Ничего не изменилось в ее лице. Она выпустила еще одно облако дыма.

– Это отвратительная тема. Может, не стоит? Я пожал плечами.

– Лин Мэрриот не был святым, – сказала она, – Я не хочу говорить о нем.

Она некоторое время холодно смотрела на меня, а затем сунула руку в сумочку за платком.

– Лично я не думаю, что Мэрриот был наводчиком ювелирной банды, – сказал я. – Полицейские делают вид, что считают его наводчиком. Но они, не правда ли, всегда очень много притворяются. Я даже не думаю, что он был вымогателем в определенном смысле. Смешно, не так ли?

– Смешно – сейчас ее голос был почти ледяным.

– Ну, не совсем, – согласился я и допил свой стакан -Это было чертовски любезно с вашей стороны, что вы пришли, миссис Грейл, Правда, что-то не ладится у нас с настроением, но изменить его в нашей власти. Я, с вашего позволения, продолжу. Кроме того, я не считаю, что Мэрриота убила банда. И я не думаю, что он ехал в злополучный каньон, чтобы выкупить ожерелье. Теперь я даже не допускаю мысли, что какое-то ожерелье было похищено. Я думаю, он ехал в этот каньон, чтобы быть убитым, хотя он думал, что едет для того, чтобы помочь убить. Но Мэрриот оказался плохим убийцей. Я ошибаюсь?

Вдруг, безо всяких видимых перемен, она прекратила быть красивой. Она стала выглядеть, как женщина, которая могла быть опасной давным-давно и дерзкой относительно недавно. Женщина второго сорта.

Она не отвечала, ее правая рука постукивала по сумочке.

– Очень плохим убийцей, – повторил я. – Как второй убийца в Шекспировском «Ричарде III». У этого парня еще оставались угрызения совести, но ему также хотелось денег и, в конце концов, он не сделав дело, так и не смог решиться стать убийцей. С такими убийцами лучше не связываться, они опасны. Поэтому их надо убирать. Иногда с помощью дубинки.

Она, наконец, улыбнулась.

– А кого он собирался убить, как вы думаете?

– Меня.

– В это трудно поверить, что кто-то так ненавидел вас. Вы сказали, что мое ожерелье никто не похищал. Вы в этом уверены? У вас есть доказательства?

– Я не говорил, что они у меня есть. Я лишь сказал, что я предполагаю, что так могло быть.

– Зачем быть таким дураком? И молоть обо всем об этом просто так. Где доказательства? – терпение ее, казалось, могло лопнуть в любой момент. – Доказательства, – сказал я, – относительная вещь. В основном – это равновесие вероятностей. А суть в том, с какой стороны они к вам повернутся. Для моего убийства был действительно слабый мотив – только то, что я пытался напасть на след бывшей певички с Сентрал Авеню в то же время, когда из тюрьмы вышел Лось Мэллой и тоже начал ее искать. Очевидно, ее можно было найти, иначе не стоило бы представлять Мэрриоту, что меня нужно убрать, и убрать немедленно. Но были намного более веские основания убить Мэрриота, которые он, в силу тщеславия, или любви, или жадности, или смеси всего этого, не осознал. Он боялся, но не за себя. Он боялся насилия, частью которого, был сам и за которое его могли осудить. Но, с другой стороны, он боролся за свой кусок хлеба, поэтому он решил рискнуть. Я взял новую сигарету. Миссис Грэйл воспользовалась паузой:

– Очень интересно. Если, конечно, кто-нибудь понимает, о чем вы говорите.

– Кто-то понимает, – сказал я.

Мы смотрели друг на друга. Ее рука опять залезла в сумочку. Я очень хорошо знал, что она там нащупывала. Но еще не подошло время увидеть это. Всему свое время.

– Давайте перестанем играть в прятки, – сказал я. – Мы здесь совсем одни, мы можем говорить без доказательств. Девушка, ночевавшая в трущобах, стала женой мультимиллионера. Однажды потертая пожилая женщина узнала ее – возможно, услышала ее пение по радио – и пошла посмотреть на нее. Старые знакомые встретились. Женщину нужно было заставить замолчать. Ей, разумеется, рассказала совсем немного. А вот человек, который после той встречи ежемесячно посылал пожилой женщине деньги, который обладал правами на ее дом и мог вышвырнуть ее в любой момент на улицу – знал все. Он