1 час (10 ккал в мин, или 1 ккал на 1 кг веса на 1 км пути), то станет ясно, что имеющегося в организме количества энергии в виде гликогена хватит максимум на 20–25 км. Если продолжать бег, то в качестве источника энергии используется глюкоза крови, начинается окисление жиров, требующее вдвое больше кислорода, в результате чего образуются значительные излишки молочной кислоты и развивается ацидоз.
'Итак, — сказал я себе, — марафон — для марафонцев, нам же он явно не по зубам. Пусть его бегают те, для кого он не представляет сверхтрудностей и не превращается в самоистязание, как это было, например, со мной'. После того памятного марафонского забега несколько месяцев болело колено и очень долго я никак не мог восстановить свой и без того не слишком значительный вес (63 кг).
Почти на два года забыл я об этом притягательном слове. Но вот весной 1983-го в газетах появилось сообщение о Московском международном марафоне мира. Маршрут, проложенный по олимпийской трассе, огромные массы бегущих людей. Сотни, тысячи счастливцев, которых через 42 км 195 м после старта ожидает земля обетованная… Полная демократия, рядом со звездами мирового спорта бегут седовласые любители, и все равны! Результат не имеет большого значения, главное — участие! Пусть торжествует мир на планете! Каждый участник получает значок, майку с эмблемой марафона, и ленту для волос. Те же, кто уложится в четырехчасовой контрольный норматив, — еще и памятную медаль с надписью 'Наследнику Фидиппида'. Президент стокгольмского клуба бега А. Сандебрант, который привез в Москву самую представительную группу любителей бега (70 человек), заявил, что марафон — это дистанция века.
Да, против такого искушения трудно было устоять. Первыми дрогнули мои мужчины.
— Бог с ними, с научными выкладками, — выразил общее мнение Саша, — мы едем.
— Но нужно уложиться в четыре часа, а это значит, что мы все время будем бежать на пределе, — пробовал отбиваться я.
Но ребята молча прятали глаза, и я понял, что сопротивление бесполезно. И мы поехали — пятеро мужчин из 'Надежды'. Среди нас было двое ветеранов первого набора 1970 г. — я и Саша — и трое новеньких, которые недавно пришли в клуб.
Однако прежде чем отправляться в Москву, мы провели специальную трёхмесячную тренировку по жесткому графику, благо на сей раз время у нас было. Коррективы касались в основном длительности воскресного бега, так как именно в нем, на мой взгляд, заключается секрет марафонской выносливости. Кроме того, мы бегали 3 раза в неделю по 8-12 км. Чередование же нагрузок по воскресным дням за 14 недель до старта выглядело следующим образом (в километрах):
Май20252030Июнь20302035Июль20302035Август2042 км 195 м
Последний раз мы довольно легко пробежали 35 км за 3 часа 10 мин и я решил, что все в порядке. Правда, к концу этой специализированной подготовки у двух из пяти претендентов на звание 'Наследника Фидиппида', в том числе и у меня, наблюдалось заметное ухудшение ЭКГ и Тамара Александровна очень неохотно дала нам санкцию на поездку.
И снова непривычное время старта — во второй половине дня, и, что совсем уже плохо, 'не в наш' день — в субботу, когда мы в течение многих лет привыкли отдыхать и восстанавливать силы перед воскресным бегом. У меня — полная заторможенность, никаких эмоций, пульс утром после сна 36 уд. в 1 мин вместо обычных 42. Полдня провалялся в постели, не зная, как убить время. И наконец, в 16 час. 30 мин. — старт. Это зрелище! Со стороны, наверное, оно выглядело еще более внушительно. Четыре тысячи марафонцев после выстрела и громового 'ура!' двинулись вперед. Наша группа в самом конце: боялись, что нас сметут. Однако ничего подобного не произошло, большинство начало очень медленно, и мы стали понемногу увеличивать скорость. Медленно, но неуклонно, на протяжении всего пути, обгоняли марафонцев, растянувшихся почти непрерывной цепью на 42 км. Как выяснилось после финиша, таким образом мы обошли более двух тысяч человек. Наши мужчины показали отличный для себя результат 3 часа 50 мин., легко уложившись в контрольный норматив, и честно заработали памятные медали.
Я же выпал из этого дружного ансамбля, нарушив четко разработанный план забега. Вместе с нами в Москву приехали шесть студентов-лыжников нашего института физкультуры, которые также увлеклись идеей пробежать марафон. Сильнейший из них мастер спорта Вячеслав Сержантов сразу же ушел вперед и показал отличный для лыжника результат — 2 часа 45 мин. Двое менее подготовленных ребят решили бежать с нами, поскольку у них не было опыта и они не знали, как распределять силы на этой непривычной для них дистанции.
— Евгений Григорьевич, можно, мы побежим с вами?
— Конечно, ребята, мы вам поможем. Держитесь с нами, и все будет в порядке, — бодро ответил я, не успев сообразить, что студенты значительно сильнее нас и могут преподнести неприятный сюрприз. Так оно и случилось.
Сразу со старта наши мужчины взяли слишком резво: не успел я и глазом моргнуть, как они убежали вперед метров на 100. Мне бы следовало их догнать и притормозить, но рядом были студенты, которые заверили, что побегут вместе со мной.
'Я не один, — подумалось мне. — Ребят сейчас все равно не остановишь, а в конце дистанции я их все таки достану (так уже не раз случалось на тренировках)'.
И я решил не 'дергаться' и бежать по собственному графику. Первая 'десятка' — 57 мин. 30 с. — лучше, чем в Калининграде. Очень легко пробежали мы еще 10 км, и после поворота у Киевского вокзала — ровно 21 км — 2 час. 00 мин. Теперь оставалось чуть-чуть прибавить — сил еще много, и мы 'выбегали' из заветных четырех часов. Мы начали постепенно прибавлять, казалось, легко и незаметно. Но фигурки маячивших впереди бегунов стали приближаться все быстрее, и вот мы уже не просто их обгоняем, а 'пожираем' вместе со временем и пространством в неудержимом порыве, который невозможно остановить. Почти на каждом километре оставляем позади итальянца с крупной надписью на майке — 'Италиа'. Впечатление такое, что бежим вдоль канала в Венеции, а не по трассе Олимпийского марафона по набережной Москвы-реки! Видимо, итальянская — одна из самых многочисленных делегаций. А мы все продолжаем обгонять! Американцев и шведов, итальянцев, наших. Ни конца нет этому обгону, ни края!
Уж не мираж ли это, и не попадем ли мы в тройку призеров?! Нет, не попадем, потому что еще полчаса назад, когда мы были далеко от поворота, навстречу нам промчался долговязый парень Лева Хитерман, а вслед за ним лидеры марафона и раздался крик выпускника нашего института бывшего лыжника Володи Соколова: 'Держись, Григорич!' А вот старый знакомый Юра Яковлев, председатель саратовского 'Кристалла'. Он привез одну из самых больших групп — 70 человек. Они бегут с транспарантом, призывающим к миру на земле. А мы между тем третью 'десятку' пролетели быстрее 50 мин. Студенты разогнались, и я за ними! Понял это только после 30 км, когда на мой наивный вопрос: 'Как дела, ребята?' — никто не ответил: они были далеко впереди.
Безусловно, 'сработала' против меня и привычка 'накатывать' последние 10 км привычной 30- километровой дистанции, чтобы выложиться до конца и ничего не упустить, чтобы вкусить все прелести бега — типичная, 'жадность' бегуна! Я хорошо знал об опасности такого поворота событий на дистанции марафона, но студенты усыпили, убаюкали мою бдительность, и я забыл о собственной раскладке, а также о том, что после 30 км пути предстоит еще 12… Когда понял свою ошибку, было уже поздно — переиграть забег нельзя…
Лыжники так разогнались, что обошли нашу основную группу, показав в итоге результат 3 час. 40 мин. Теперь они окончательно 'заболеют' марафоном и, возможно, подумают о смене спортивного амплуа так же, как это в свое время сделал Володя Соколов.
А мне предстояло расхлебывать кашу, которую я заварил. По инерции еще продолжал обходить бегунов, но боевой дух был уже сломлен — я не переношу, когда отстаю от группы. И вдруг внезапно ощутил острую боль в бедрах, тазобедренных суставах и пояснице — не припомню такого за всю свою долгую беговую карьеру. Внутри все пересохло от страшной жажды (вышло, наверное, ведра два пота) и подташнивает, сухой горячий комок подкатывает к горлу. Мне нехорошо…
Последний ориентир, который отчетливо помню, — светящееся табло судейской машины с цифрами — 34 км и 3 час. 10 мин. Это означало, что на оставшиеся 8 км у меня оставалось в запасе целых 50 мин… 'Значит, каким-то образом укладываюсь в заветные четыре часа', — уже без особого энтузиазма подумал я.
И вдруг замечаю, что почти все марафонцы, которые находятся в поле моего зрения, перешли на шаг, идут, бредут, стоят, согнувшись, массируют ноги или же просят воды в киоске…
