предназначен, но дома как-то мудрствовать особо не приходилось. Была вилка, ложка — чем удобно, тем и ешь.

На помощь пришел Влад. Он поставил рядом с ней хрустальную чашу с черной икрой, а заодно чуть выдвинул из общего ряда вилку для салата. Та больше походила на ложку с тремя зубчиками сверху.

— Катя, — обратилась Анжелика, не пропустившая подсказку Влада, — кто тебе шил платье?

— Я не думаю, что человек, который шил это платье, знал, кому оно достанется. — Катя смущенно потупилась. Оценивающий взгляд красавицы в шикарном вечернем туалете заставлял чувствовать себя жалкой нищенкой.

— Какая прелесть, не правда ли? — оглядела присутствующих Анжелика и, не найдя поддержки, продолжила допрос: — А кто твои родители?

Краска залила лицо, шею. Катя замешкалась. Стыд подобно морским волнам приливал и отливал. Сперва стало неловко за родителей — простых людей, а потом за себя — неблагодарную.

— Моя мама библиотекарь, а папа строитель, — вымолвила она.

— Сочувствую, — наклонила голову набок Анжелика.

Лайонел наградил ее недобрым взглядом.

— А мать Анжелики была припортовой шл… — Он не договорил — Анжелика задохнулась от возмущения.

— Разве не ты упоминала, что твои родители познакомились в порту? — невинно уточнил молодой человек.

— Это не то же самое! — процедила сквозь зубы Анжелика. — Моя мать была леди!

Лайонел театрально вздохнул и подтвердил:

— Мать Анжелики была леди. Но помилуй боже, Катя, почему ты ничего не ешь? Ксана неделю готовила, все ради тебя!

Катя испуганно сжала салатную вилку.

— Никто не ест, вот я и…

— Сыты, — огрызнулась Анжелика.

— Мы уже поели, — мягко улыбнулся Влад, — не стесняйся, пожалуйста.

«Очень легко говорить, — подумала девушка, из-под ресниц наблюдая за устремленными на нее взглядами всех присутствующих, — но вот как проглотить что-нибудь, когда один постоянно смотрит в вырез платья, другой разглядывает, точно зверюшку из зоопарка, а третья только и делает, что язвит».

Георгий молниеносно отвернулся, как если бы свои мысли она проговорила вслух. Но подобное было исключено, в комнате висела тишина, да и ледяной взгляд голубых глаз по-прежнему шарил в декольте, как у себя дома, ничуть не смущаясь.

— А мы не пропустим бой курантов без телевизора? — спросила Катя, устав от всеобщего молчания.

Лайонел нехотя передвинул взгляд немного выше.

— Тебе нужен телевизор?

— Я просто…

Он отмахнулся — мол, не объясняй, и вынул из кармана сотовый.

Спустя пару секунд в комнате появилась Ксана. Круглолицая и курносая, она походила на кормилиц восемнадцатого века, какими их изображали художники.

— Вы звали, господин? — глядя в пол, осведомилась прислуга.

— Какая пошлость! — презрительно скривилась Анжелика, разглядывая ее откровенный наряд.

Катя вспомнила намеки Влада о том, что его брат развлекается с бедняжкой Ксаной. Сделалась не по себе. В голове не укладывалось, зачем ему абсолютно обычная девчонка, когда рядом шикарная златовласка, от чьей красоты дух захватывает. Тут как нельзя лучше подходило выражение: «У богатых свои причуды».

— Принеси телевизор, — коротко потребовал Лайонел. Можно было подумать, речь шла о чашке кофе, а не о громоздком ящике, который едва ли худенькая девушка в силах поднять.

Когда прислуга вышла, Анжелика наклонилась к Лайонелу и негромко сказала:

— Если ты рассчитывал, что меня обеспокоит наряд этой прислужки, — ты ошибся!

Катя улучила момент и, пока все следили за хозяином дома, попробовала салат. Сидеть дальше над ним как приговоренная девушка не могла. Кушанье обладало необычным вкусом, но приятным. Холодное вино обожгло рот, терпкое и ароматное, оно заструилось по горлу, заставляя сердце учащенно биться. В замерзшие конечности хлынула кровь, внутри сделалось жарко, а все это время еле-еле ползавшие мысли сорвались с места, как мотоциклисты в гонках со старта. Голову заполонили тысячи вопросов: «Кто был за рулем золотистой машины, переехавшей Костю? Почему Влад представился не своим именем? Что за странный дом у его семьи? Почему в таком заброшенном месте? Откуда столько дорогих машин? Что стало с Валерием Игнатьевичем? Как можно поймать волка? Какое отношение имеет автобус, фура и люк к брату Влада? Почему никто не ест? Что будет дальше?»

Дальше — в комнату внесли огромный плоский телевизор. Ксана держала его с такой легкостью, как будто это была дамская сумочка, а не домашний кинотеатр.

Подключили. Лайонел вооружился пультом, пощелкал каналы и оставил на первом.

Атмосфера разрядилась. Анжелика с Георгием взялись обсуждать наряды участников новогоднего концерта, Влад присоединился к ним. Одного Лайонела не заинтересовал телевизор, его взгляд вернулся туда, где обитал ранее и благополучно там остался.

Катя все чаще отпивала из бокала с вином, чтобы отвлечь себя от странных ощущений, которые испытывала от внимания хозяина дома.

«Напиться и отключиться, прекрасная идея», — похвалила она себя, с трудом проглатывая очередную ложку салата.

— Тебе нравится у нас? — поинтересовался Лайонел.

— Очень! — Она затруднялась определить, соврала ему или нет. Но могла с уверенностью сказать: никогда раньше ей не приходилось встречать таких людей, а тем более есть с ними за одним столом.

— Чудесно, — одарил ее улыбкой Лайонел.

Катя хотела улыбнуться в ответ, но не успела. Его рука легла ей на колено. Девушка, ошеломленно распахнув глаза, замерла. Он смотрел на нее как ни в чем не бывало, выражение красивого лица осталось прежним: вежливо заинтересованным. Ей даже на миг показалось, что прикосновение — это лишь игра ее воображения, шутка крепкого вина.

Но ладонь медленно двинулась выше по ноге. Катя затравленно огляделась. Влад с Анжеликой увлеченно следили за происходящим на экране, словно никогда не видели телевизора. Георгий мельком взглянул на Лайонела, и правый уголок его губ приподнялся.

— Катя, — между тем обратился к ней хозяин дома, — люди странные существа, не находишь?

Девушка ничего не ответила. Нога горела под его прохладными пальцами, по телу проходила дрожь, сердце, казалось, биться вовсе перестало. Катя встретила ледяной взгляд и ощутила, как у нее от унижения наворачиваются слезы. Если молодой человек преследовал цель показать, что любой гость в его абсолютной власти, ему это удалось. В комнате находилось еще три человека, но вскочить и закричать, будто хозяин дома распустил руки, было немыслимо. Так же немыслимо, как чувство, внезапно проснувшееся под стыдом, страхом и отвращением. Катя в смятении опустила глаза. Она испытала восторг, какой можно познать, сделав что-то запретное, преступное, всеми порицаемое, наперекор законам и правилам. Но мгновение эмоционального подъема сменилось ужасом. Тогда девушка вскочила с места и, опрокинув кресло, метнулась в сторону.

Молодые люди вслед за ней поднялись.

— Что такое? — взволнованно спросил Влад.

Лайонел скучающе взирал на нее и, похоже, совсем не беспокоился, что его грязные приставания могут всплыть. Всем своим видом он говорил: «Ну, давай, пожалуйся на меня!»

Катя выдавила из себя улыбку и, указав на пакет возле решетки, солгала:

— Я совсем забыла про торт! — Девушка поискала взглядом волка, но не нашла его и заморгала, пытаясь прогнать наваждение. В углу клетки сидел, прижав к себе колени, маленький чернокожий мальчик. Огромные глаза цвета ореха, обрамленные короткими черными ресницами, смотрели по-голодному