– Что? Как? – спросил Козодой.

– Один из спутников выведен на стационарную орбиту, и его антенны всегда нацелены на одну точку. Безусловно, это сделано, чтобы обеспечить постоянную связь с внешним миром. Это место находится в тысяче ста километрах от истребителя, почти в самом центре материка. Логично предположить, что именно там расположен искомый религиозный центр и, следовательно, обитает та, которая носит перстень. Скорее всего это какая-то высокопоставленная жрица.

– Ничего себе! – отозвался Козодой. – Мы даже не можем забросить кого-нибудь поближе к этому месту. И вот Урубу, не имея в руках практически ничего, кроме того, что у нее есть сейчас, придется пройти одиннадцать сотен километров в этом аду и при этом не вызвать ни у кого подозрений. Потом все разведать и превратиться в одну из верховных жриц, имеющих доступ к перстню. И даже если у нее это получится, то, как только она заберет перстень, поднимется тревога.

– У нас уже есть один перстень, – негромко сказала Хань. – И предполагается, что все они идентичны за исключением рисунка на камне. Зная нужный рисунок, мы могли бы изготовить фальшивку и подменить перстень. Сомневаюсь, что кто-то станет разглядывать ее под микроскопом.

Урубу кивнула:

– Я думала об этом. В общих чертах я знаю рисунок, он изображен на всем, что носят с собой хранительницы истины. Есть тут бумага и карандаш? До сих пор мне не довелось побывать художником. Посмотрим, что у меня получится.

Блокноты и карандаши нашлись только в детской. Их быстро принесли. Урубу сделала несколько пробных набросков, и наконец результат ее более или менее удовлетворил. Получилось стилизованное изображение высокого дерева, на ветви которого сидела крошечная птица.

– Черт побери! Все-таки не правильно!

– Ничего, – сказал Клейбен. – Если вы достаточно внимательно приглядывались к татуировкам, мы можем извлечь из ментокопии все, что нужно. Площадь вставки всего около трех квадратных сантиметров. Стиль и качество работы нам известны. Это можно сделать. Полный анализ, разумеется, сразу распознает подделку, но того, кто ежедневно надевает перстень, мы наверняка обманем. И даже если потом обман обнаружится, мы будем уже далеко. Я уверен в успехе. Урубу вздохнула:

– Все равно в данной ситуации мои м-м-м.., таланты применимы лишь в небольшой степени. В конце концов, я могу устроить засаду на какую-нибудь хранительницу истины и превратиться в нее, но вынести перстень я не смогу: отсутствие жрицы будет замечено, и тут же поднимется тревога. А если это действительно перепрограммированные эмэсэсовцы, мы не можем взять одного из них и использовать как прототип. Когда я была эмэсэсовским сержантом, я обнаружила, что стоит посадить кого-то из эмэсэсовцев под ментопринтер, как он тут же умрет, если не ввести секретный код, уникальный для каждого солдата. Так что протащить туда еще кого-то таким путем не удастся.

– Что же ты предлагаешь? – спросил Козодой, впервые засомневавшись в успехе этого предприятия.

– Чтобы все выглядело достоверно, мне понадобится племя. Каждый должен быть очень тщательно запрограммирован, и кому-то придется занять место вождя. Мне этого делать нельзя: мне предстоит превратиться в вассун, войти в Центр и все там разведать.

– Ты хочешь, чтобы мы стали твоим племенем? – спросил Козодой. – Мы не можем так разбрасываться людьми. Для кораблей нужны экипажи, а у нас и так мало квалифицированных специалистов.

– Мне ни к чему большое племя. Оно будет выглядеть подозрительно и его труднее контролировать. Я понимаю, ты предпочел бы, чтобы я спустилась туда, выкрала десяток туземцев и переслала по одному на 'Гром', но это не годится. Когда дойдет до дела, мне потребуются, во-первых, закоренелые атеисты, а во- вторых, люди, способные воспользоваться технологией, если мы ее обнаружим, и умеющие избегать ловушек. Малейшая ошибка – и мы окажемся в окружении матерых эмэсэсовцев.

– Но нам нужны образцы, – заметила Хань. – Нельзя сделать всех похожими на тебя.

– Ерунда! У вас уйма фотографий. Достаточно только сохранить основные расовые признаки. А насчет ментопринтеров не беспокойтесь – если кому-то и придется иметь с ними дело, то только мне, а я уж постараюсь, чтобы на записи получилась исключительно Юраа – это моя туземная личность. Спросите Клейбена, он подтвердит. Он сам меня конструировал.

– Это правда, – кивнул док.

– К тому же мы располагаем опытом Хань в психогенетике, психохимии и программировании личности. Если мы вместе со Звездным Орлом возьмемся за это, я уверена, что мы останемся необнаруженными и выполним задание. – Урубу обвела взглядом лица, на которых ясно читалось сомнение.

– И все же, – нерешительно сказала Икира Су-кота, – должна быть какая-то альтернатива.

– Конечно. Я могу пробраться туда и стать важной шишкой – на то уйдет год, если не два, – а потом стянуть перстень и удариться в бега. Немедленно поднимется тревога, и орбитальные спутники сразу же примутся сбивать все, что окажется в поле их зрения.

Воцарилось долгое молчание. Было слышно, как шуршит воздух в коробках вентиляционной системы.

– Шансы на успех я оцениваю как крайне незначительные, – нарушил тишину Звездный Орел.

– Навсегда остаться на этой планете, и к тому же задаром… – откликнулась Хань.

– Да. Но шансы остаться необнаруженными довольно велики. Конечно, если хранительница истины исчезнет в Центре, это чрезвычайное происшествие, но если это произойдет, так сказать, в поле, я думаю, ее пропажу расценят как несчастный случай. Однако если неудача запустит механизм тревоги, ускользнуть, пожалуй, удастся только Урубу. Без компьютерной поддержки, без тщательной разведки, без досконального анализа данных шансы украсть перстень и благополучно вернуться исчезающе малы. Подумав немного, Козодой сказал:

– Возможно, твое самолюбие будет задето. Звездный Орел, но люди веками прекрасно справлялись без всяких компьютеров и даже умудрились достичь высокого уровня цивилизации. Самое трудное – провести операцию, ни на йоту не выходя за рамки культуры Матрайха. Риск, безусловно, огромен, но альтернативы я, честно говоря, не вижу. Пока мы в деталях не выяснили оборону Чанчука и только пытаемся найти смутные намеки на то, где находится четвертый перстень, Матрайх представляет определенные надежды. Здесь, на этой планете, противник чересчур уверен в себе. Он считает, что мы не станем соваться сюда,