Раздражение Барродаха перешло в гнев.

— Вы хотите поучить меня, как служить Властелину-Мстителю? — Огни над Лисантером оделись цветной каемкой — опять мигрень надвигается. Должно быть, лечебная мушка истощилась.

— Да нет же, серах Барродах, — заморгал ученый. — Прошу прощения. Я сказал это просто так, к вашему сведению.

Больше всего бори досадовал оттого, что Лисантер как будто ничего не боится — словно не чувствует тяжести страха, который на Должаре правит всем. Можно подумать, что для него это — одно из условий эксперимента.

Как-нибудь я устрою тебе эксперимент с умовыжималкой.

— Прекрасно, и что же вы предлагаете? Аватар желает, чтобы воздух снова стал свежим, и поскорее.

— Поглощенный субъект был неживым, в стадии сильного разложения. Станция воспроизводит это явление так же, как и живые ткани.

Барродах медленно улыбнулся, несмотря на начинающуюся головную боль,

— Итак, вы решили сделать то, что я предлагал с самого начала. Скормить ей живого человека. — Это было неожиданным плюсом.

Лисантер неохотно кивнул.

— Думаю, тогда она, э-э... поймет, что мы собой представляем, и перестанет воспроизводить части человеческого тела. Вряд ли она сможет воспроизвести живой организм.

Боль кольнула Барродаха позади глаз.

— В то же время эксперимент по применению к Ли Пунгу умовыжималки, — ученый произнес это слово с отвращением, — не дает никаких результатов. Его разум так сильно поврежден, что мы не уверены, сохранил ли он свои темпатические способности.

Вот оно, твое слабое место, дуралей.

Сочувствие к другим когда-нибудь погубит Лисантера. Что ж — пусть вызволяет Ли Пунга из того ада, в который загнала темпата станция. Авось воздух станет чище.

— Тогда используйте его — и немедленно.

— Подготовка займет некоторое время. И я должен буду уведомить наследника.

— Господин Анарис требует, чтобы его уведомляли о попытках темпатов активировать станцию, а это дело иного рода. Предоставьте это мне. — Барродах видел, что ученый его понял. — И сообщите, когда будете готовы.

Удостоверившись, что Лисантер придает первостепенное значение производству новых стазисных заслонок, и обсудив оптимальное размещение пси-заградников, которые прибудут с тем же кораблем, что и Норио, Барродах ушел. Ему не терпелось попасть к себе, чтобы принять меры против тошноты и боли. Вот если бы и от тревоги он мог избавиться с той же легкостью!

Анарис сидел один в своем жилище, положив руки на колени ладонями вверх. Перед ним в воздухе кружилось кольцо из сантиметровых металлических шариков. Он направил его в обход своей головы, следя за ним в зеркале, которое пристроил на полу перед собой. Картина создалась странная: металлический обруч, напоминающий ему нимбы на религиозных изображениях Малого Дворца в годы его ученичества, окружал суровое лицо должарианца. Он улыбнулся краем рта, и диссонанс смягчился.

После того как вторая темпатка попыталась активировать Пожирателя Солнц, его перестали мучить головные боли. Неудача Ли Пунга, превратившая темпата в безмозглую куклу, только усилила телекинетические способности Анариса, а смерть женщины, кроме того, притупила боль от психических усилий.

Во время ее эксперимента станция снова задрожала, и свет стал мигать. А в комнатах Анариса возникла настоящая телекинетическая буря — предметы срывало с мест и швыряло гак, что после у него ушло два часа на уборку. Он стиснул зубы — полное отсутствие контроля над этим помнилось ему слишком живо.

Он велел шарикам ссыпаться в его правую ладонь и сомкнул пальцы, заставляя себя расслабиться. Легкая боль от напряжения сразу прошла. Возможно, это результат его возросшей силы.

А следующий темпат, по слухам, очень силен. Надо будет, чтобы Моррийон достал более эффективное седативное средство до того, как этот Норио здесь появится. Анарис снова пожалел, что не может поговорить с Лисантером. Но Моррийон, во всяком случае, должен узнать, как возросли способности его хозяина. Наследник привык уважать мнение своего бори и все меньше и меньше сомневался в его преданности.

Прозвонил вестник — пришел Моррийон с докладом. Анарис отпер дверь.

Моррийон едва заметил чмоканье двери. Он совершил страшную ошибку, и жить ему теперь, возможно, осталось каких-то несколько минут.

Он еще никогда не видел наследника таким спокойным. Напряжение чувствовалось только в правой руке, где было что-то зажато.

Анарис поднял на него глаза, продолжая сидеть на полу с поджатыми ногами, и Моррийон заметил перед ним зеркало. Снова хореянские упражнения — но где же кусочки пенопласта?

Впрочем, сейчас Моррийону было не до этого.

— Мой господин, Лисантер задумал новый эксперимент.

— Хорошо, поприсутствуй на нем, — слегка удивился Анарис, но тут глаза его сузились.

— Вы приказали мне уведомлять вас об экспериментах с темпатами, — быстро заговорил Моррийон. — Так вот, они собираются скормить Ли Пунга рециркулятору.

Анарис вздрогнул и побелел, а у Моррийона подкосились колени: он ни разу не видел, чтобы наследник проявлял страх.

— Когда?

Моррийон взглянул на хроно. Почему цифры меняются гак быстро?

— Через девяносто секунд.

Лицо наследника отвердело от гнева и приняло нормальный вид.

— Почему ты раньше не узнал?

Моррийон сглотнул.

— Я сказал Барродаху, что вы приказали уведомлять вас обо всех попытках темпатов активировать станцию.

А Барродах сделал вид, что понял это буквально. Из чистой вредности — ведь он не имеет понятия о переменах, происходящих с Анарисом. Но за вредность тоже убивают. Моррийон поспешно продолжил, чувствуя, как закипает ярость в должарианце:

— Цель этого эксперимента — проверить, как отреагирует станция на живое человеческое тело. Лисантер не верит, что Ли Пунг сохранил свои темпатические способности.

Анарис легко, без усилия поднялся на ноги. Моррийон попятился, сжимая в руках блокнот. «Не подведи меня снова» — так сказал ему наследник на «Самеди», когда Быстрорук устроил им ловушку. А он подвел.

Анарис возвышался над ним, и прахан — лицо страха — делало наследника непохожим на себя. Его глаза широко раскрылись, глядя сквозь Моррийона.

Станция застонала, и палуба под ногами затряслась. Пульт тианьги защелкал, а стазисные заслонки начали гудеть — все громче и громче. Свет в комнате замигал.

Анарис пошатнулся, издав гортанный звук. У Моррийона волосы стали дыбом — потом он почувствовал, как покалывает кожу, и понял, что это не физиологическая реакция, а статическое электричество.

И тут по комнате полетели вещи. Книги, бумаги, чипы вихрем кружились вокруг резного, слабо потрескивающего стола. Ящики из него выдвигались, и их содержимое тоже вливалось в водоворот. Темные ковры под ногами вздувались и хлопали, как воздушные шары.

Зеркало Анариса неожиданно взвилось в воздух и понеслось на Моррийона кромкой вперед, точно собираясь его обезглавить. Он умудрился поймать его, и руки у него от этого взлетели высоко над головой. Зеркало дрожало, наливаясь тяжестью, — вот-вот раскроит ему череп.

В ужасе бори завопил:

— Нет, мой господин! Пожалуйста, не надо!

Глаза наследника налились кровью, вздувшиеся вены на висках пульсировали. Из носа потекла