Девчонка проводила его взглядом до самых дверей, и это его разозлило. Надо бы, пожалуй, посетить Сады Земных Радостей. Там самый большой выбор игрушек, мужчин, женщин и мало ли кого еще — надо же как-то прогнать из головы эту маленькую паршивку.

Нежный перезвон старомодных колокольчиков у двери возвестил о прибытии Киры и Лури. Из-за портьеры тут же появилась высокая, болезненно тощая, с томными повадками женщина. Ее ореховые глаза радостно вспыхнули, и она воскликнула, протягивая руки:

— Лури, дорогая! Как давно ты у меня не бывала,

Кира ощутила ревность, когда Лури, отняв у нее руку, бросилась к другой женщине и крепко ее поцеловала.

— Эмма! — Лури погладила впалые щеки хозяйки. Странно, подумала Кира, глядя, как ластится Лури. Если преодолеть ревность, то можно многое понять.

— Ну, что новенького ты мне припасла? — Лури махнула Кире, подзывая ее. — Протей Кире очень-очень понравился.

— Моя лучшая модель, — просияла Эмма. Кира ощутила на себе волну раскаленной сексуальности, которую излучала эта женщина. Леннарт подозревала, что у Лури генетический код подправлен — может, и у Эммы тоже? — Но вы-то, полагаю, пришли сюда не ради игр и удовольствий?

— Разве меня так легко разгадать? — напрямик спросила Кира.

— Да. — Эмма склонила голову набок и рассмеялась так, что на ее длинной тощей шее натянулись жилы. — Но, возможно, когда вы найдете то, что ищете... — Став вполоборота, она указала на витрины, красиво расположенные вокруг комнаты.

— Нам нужна информация о мужских футлярах целомудрия с Дизона, — начала Кира и осеклась, увидев усмешку Эммы. — Точнее, нам надо снять такую штуку кое с кого.

— И с кого же? — посмеиваясь, спросила хозяйка. Лури залилась мелодичным смехом.

— С Таллиса.

Эмма запрокинула голову и расхохоталась так, что Кира даже испугалась. В этом угловатом теле заключалось больше энергии, чем в любых двоих вместе, кого ни возьми.

— Ох, дорогие мои, — сказала она, успокаиваясь. — Ради такой новости можете получить информацию за полцены. — И Эмма добавила уже серьезно: — Но я могу дать вам только набор ключей, из которых нужно будет составить определенную комбинацию — и нет гарантии, что в процессе вы не подключите какие-то другие функции.

— А это больно?

— Возможна и боль, и продолжительный экстаз, который спустя какое-то время тоже становится болезненным.

Кира заметила легкую дрожь, прошедшую по телу Лури, и ее сердцебиение тоже усилилось.

Эмма заперла входную дверь и затемнила квартиру. Ее гибкие паучьи пальцы охватили руки Лури и Киры. Связистка ощутила трепет возбуждения.

— Пойдемте в заднюю комнату. У меня и правда есть кое-что новенькое — война и секс ходят рука об руку, так что я не жалуюсь. И ваша помощь была бы очень кстати. Я получила совершенно необычные штучки для сладких снов, и я никогда не продаю того, что не испробую сама.

Андерик удовлетворенно ухмылялся. Все вышло так, как он надеялся. Визит в Сады полностью снял его злость на лупоглазую дочку синдика Кару. Они закончили ремонт и загрузили технику для Барродаха. Более того, в итоге своих осторожных розысков по анонимным каналам Сети он получил кое-какие инструкции относительно борьбы с логосом.

Пси-заградник рядом завел свой комариный писк. А сейчас — венец его усилий.

Из переходного рукава появились охранники в форме клана Кару — они вели растерзанного человека с синяками на темной пергаментной коже. Его длинный шелковый балахон был порван, рубашка под ним грязна и помята. Его вытолкнули вперед, и Андерик сказал:

— Ли Пунг. Какая жалость, что ты отверг гостеприимство Властелина-Мстителя. Ты мог бы прибыть к нему как почетный гость, а не как пленник.

— Ты сам пленник, как и все на Рифтхавене, — сказал Ли Пунг и плюнул на палубу. — Должар скоро всю Тысячу Солнц превратит в тюрьму.

Настроение у Андерика сразу испортилось, и он буркнул:

— Посадите его под замок.

Ли Пунга увели, и Андерик снова пожалел о том, что нельзя поставить пси-заградник в самом тюремном трюме. Но Барродах особо подчеркнул свой запрет, сказав: «Если не доставишь его целым и в здравом уме, пеняй на себя».

Как никогда остро чувствуя свою несвободу, Андерик затопал на мостик, чтобы увести корабль с Рифтхавена к месту, которое знал только по названию: Пожиратель Солнц.

Таллис скорчился на своей койке среди вони рециркуляторов. Внезапно экран его коммуникатора осветился. В последнее время это случалось все чаще, и Таллис верил далеко не всему, что ему показывали. Впрочем, правдивость информации уже не имела большого значения.

Он узнал Ли Пунга и с удовлетворением отметил, что есть кто-то еще несчастнее, чем он сам. В голову лезли самые жуткие предположения: никто не знал, зачем должарианцам понадобились темпаты на Пожирателе Солнц. Ни за что на свете Таллис не поменялся бы местами с бывшим владельцем клуба. Один Телос знает, что Ли Пунга заставят делать.

Экран погас. Таллис с тоской подумал о дипластовом глазе, который раздобыла для него Лури, — он пока не решался им пользоваться, боясь, что Андерик отберет глаз или, того хуже, уничтожит. Еще больше он жаждал снятия футляра-эмаскулятора, намертво прилипшего к члену.

Но со всем этим придется подождать до бунта. Таллис пребывал в такой депрессии, что ему было почти все равно, удастся эта попытка или нет. Он осторожно ощупал языком коренной зуб с отравленной коронкой, тоже купленной Лури по его просьбе. Вряд ли смерть намного хуже, чем такая жизнь.

Риоло распрямился с явным удовольствием, когда лифт унес его и Хрима с засушливой поверхности Барки вниз, во мрак. По бокам молча стояли охранники. Вид у них в этой их форме с гульфиками был дурацкий, но оружие внушало уважение: нейрокнуты, причиняющие жгучую боль и оставляющие глубокие шрамы. Бластер, по мнению Хрима, был и то лучше.

В лифте пахло как в темных закоулках Рифтхавена, где нет писсуаров. Стало темно, и Хрим надел светоусилители, а Риоло снял защитные очки. Наконец лифт со скрежетом остановился, и дверцы открылись.

Хрим поперхнулся. Охранники покосились на него, и он сделал вид, что кашляет. Здесь стояла теплая и влажная вонь, точно у кого-то между ног. У него подкашивались колени и слезы наворачивались на глаза.

Он проморгался — сквозь его очки они все равно ничего не разглядят. И как они живут здесь, эти чокнутые?

Они пошли по коридору. Здесь что-то противно жужжало, почти на пределе слышимости, и тяжело дышало, точно неисправное тианьги. Из боковых туннелей доносился топот бегущих ног, и отовсюду просачивалась зловещая, шипящая барканская речь — однако навстречу никто не попадался.

Борясь с негативными реакциями, Хрим стал внимательнее смотреть по сторонам и заметил на полу под ногами какой-то абстрактный узор. Выругавшись про себя, он отвел взгляд от непонятных символов — они мешали ему идти. При повороте за угол он прижал руку к себе, чтобы не коснуться чего-то похожего на металлический грибок, — наросты густо сидели по стенам и свисали с потолка. Из ниши в стене что-то заверещало. Хрим выругался вслух и отскочил, схватившись за бластер.

Риоло перехватил его руку с поразительной быстротой, а охранники заняли угрожающую позицию, подняв свои нейрокнуты.

— Ты что, капитан? — громким шепотом произнес барканец. — Тебе оставили оружие в знак уважения. Смотри, чтобы оно не стало причиной твоей смерти. — Здоровенное насекомое в нише поблескивало гранеными глазами в тусклом свете фонаря. — Это всего лишь Наблюдатель. Он тебя не тронет.

Хриму не понравилось ударение на слове «он». Он вернул бластер на место и одернул китель, буркнув: