Вардия поняла.

– Мавра Чанг. Но вы говорили, что она представляет собой слишком большую ценность!

– Так оно и есть, – подтвердил Ортега. – И это страшный риск, я согласен. Но Чанг – единственная, кто может выполнить для нас техническое задание. Разумеется, мы примем все меры предосторожности и дадим ей людей для защиты.

– То, что вы говорите, вызывает сомнения в вашей искренности, – скептически заметило растение. – Но будь по-вашему. Все это время мы были пассивными наблюдателями, и если что-нибудь не предпримем, то так и останемся пассивными наблюдателями, позволившими группам Трелига и Юлина улететь на спутник. Я согласна с вашим предложением и даже настаиваю, чтобы это было сделано как можно быстрее.

– Быстрее… Никто не думал, что молитвы, которые возносили обе стороны, могут подействовать, – напомнил мыслящему растению Ортега. – Теперь мы знаем, что эта цель вполне достижима. Сейчас или никогда.

– Я извещу об этом решении мой народ и наших друзей, – сказала Вардия, направляясь к выходу. – Полагаю, группу сопровождения вы наберете сами.

Ортега улыбнулся:

– С одобрения чиллианского Кризисного центра, конечно.

– Конечно, – эхом откликнулась Вардия, в глубине души сомневаясь, что это будет иметь хоть какое-то значение.

Ортега вернулся к своим картам.

– Итак, Ксода вышла из игры, – пробормотал он. – Значит, остается Олборн. Проклятие!..

Ему потребовалось два дня, чтобы добраться до границы с Латой. Дома могла бы доставить его туда за один день, но после боя она совершенно выбилась из сил. Поэтому, как только гроза осталась позади и Ренар почувствовал себя в относительной безопасности, они опустились на землю.

У него не было никакой еды, Джукасис ничего не мог ему предложить. Но Дома обходилась древесными листьями и чахлой травой, найти воду оказалось нетрудно, и Ренар понял, что выживет. Он думал только о Лате и вполне мог потерпеть до того момента, когда встретится с Маврой Чанг. Аджитары были всеядными; если там могла существовать эта женщина, то сможет и он.

По дороге ему несколько раз грозила смертельная опасность. В некоторых ульях уцелел костяк воинов- джукасов, и время от времени Ренару приходилось драться. Но такие случаи были редки, и, как правило, все заканчивалось тем, что схватки удавалось избежать. Пчел осталось слишком мало, и они не решались далеко отлетать от ульев.

Морально и физически Ренар чувствовал себя крайне истощенным. Он израсходовал почти весь накопленный электрический заряд и никак не мог понять, куда ушло такое огромное количество энергии. Впрочем, она наверняка удовлетворяла какие-то потребности, связанные с новыми для него биохимическими процессами; иначе объяснить это было нельзя. Несколько раз Ренар останавливался, чтобы отдохнуть, и энергия мало-помалу возвращалась в его измученное тело. Однако и скачка, и резкие повороты по-прежнему заставляли его задыхаться.

Наконец до границы с Латой осталось не более пятисот метров. Ничего подобного Ренар еще не видел. Из-за соседства двух атмосфер, несколько различающихся по составу, граница гексов слегка мерцала, напоминая прозрачный пластиковый занавес. Флора, фауна и даже климат Латы не имели ничего общего с Джукасисом. Неизменными оставались только рельеф и гидрография: реки все так же текли, моря все так же омывали берега, столь же монолитными казались предгорья.

Джукасис был засушливым гексом. Грозы в это время года случались редко, но именно внезапные яростные бури, вроде той, что способствовала победе объединенных сил альянса, приносили большую часть осадков, выпадающих в гексе. Трава здесь была желтоватая, деревья – выносливыми, тонкими и длинными.

В Лате, сразу же за линией границы, начинался темно-зеленый ковер пышных трав; там росли высокие мощные деревья, ветви которых, казалось, достигали неба; тут и там виднелись пруды, луга, холмистые долины. Не было заметно никаких дорог и никаких других признаков цивилизации.

Ренару страстно захотелось узнать, что за создания здесь обитают и где они прячутся.

Но едва он успел пересечь границу и почувствовать воздействие вчетверо большей влажности и более высокой – по меньшей мере на десять градусов – температуры воздуха, как латы обнаружили себя сами.

Разноцветные энергетические вспышки окружили Дому; лошадь занервничала и попятилась назад.

'Они в меня стреляют!' – в панике подумал Ренар, но тут же сообразил, что это всего лишь предупреждение. Во всяком случае, пока.

Он понял намек и, развернув лошадь на сто восемьдесят градусов, вернулся в Джукасис. Сухой воздух пчелиной родины освежил верхнюю часть его тела, покрывшуюся испариной под форменной курткой, увешанной знаками различия Военно-воздушных сил армии Аджитара.

Подведя Дому как можно ближе к линии границы, Ренар вылез из седла и, спрыгивая на землю, незаметно взглянул в сторону Латы, желая узнать, кто или что за ним наблюдает. Затем он сбросил свою куртку и, ведя Дому на поводу, осторожно пересек границу.

На этот раз реакция лат оказалась совсем другой. Стоило ему пройти каких-нибудь десять или пятнадцать шагов, на опушке леса снова подняли тревогу. Это звучало как перекличка множества разъяренных колокольчиков.

Ренар не понял ни слова и остановился, прислушиваясь. Колокольчики затихли. Показав на себя, он крикнул:

– Ренар! Пришелец! – А затем, сообразив, что второе слово на разных языках звучит по-разному и что вряд ли его поймут, завопил что есть мочи: