замечать и вонь, и мух, в общем, все. В городе имелось несколько лечебниц, существующих на средства филантропов; мы этим пользовались и часто туда ложились, но ненадолго. Многие пытались меня оттуда забрать, но я всех обманывала. Я не хотела иметь ничего незаработанного. Я не желала быть никому обязанной.

– И как долго это продолжалось? – спросил Ренар.

– Около трех лет, – ответила Мавра. – Это была неплохая жизнь. К ней привыкаешь. Я росла, развивалась, насколько это оказалось вообще возможным, и мечтала. Каждый день, выполнив свою норму или почувствовав тоску и усталость – нищенство иногда становится тяжкой работой, – я шла в космопорт, глазела на корабли, приглядывалась в пивнушках к космонавтам. Я знала, куда мне хочется вернуться. В конце концов я поняла, что нищенство всегда даст мне кусок хлеба, но никогда не позволит вырваться с Каливы. Некоторые космонавты были ужасными транжирами – корабль служил им домом, и они тратили деньги направо и налево.

Ренар был шокирован.

– Вы хотите сказать…

Мавра пожала плечами.

– В официантки я не годилась – не могла дотянуться до стойки бара. Меня никогда не учили танцевать или хотя бы разбираться в приличиях. Фактически я была очень необразованна и разговаривала как портовая крыса. Когда в свое время Маки учила меня читать, писать и считать, я не очень-то преуспела. У меня была только одна вещь, которая могла хоть кого-нибудь заинтересовать, и я стала продавать ее, попутно учась продавать ее подороже. Мужчины, женщины, один, два, десять раз за ночь, если у меня хватало сил. Через какое-то время мне это чертовски наскучило, но, Боже! Как потекли ко мне деньги!

Охранник с удивлением посмотрел на крошечную женщину, и ему стало немного не по себе. Он не сомневался, что Мавра Чанг никогда и никому не рассказывала о годах, проведенных в трущобах Каливы. Тот факт, что она с подробностями выложила ему всю свою биографию, свидетельствовал о том, что в глубине души эта отчаянная авантюристка была напугана точно так же, как и он.

– Вы сегодня здорово рассказываете, – похвалил Ренар. – Но как вам удалось стать пилотом? Заработали столько денег, что это стало возможным?

Она сухо засмеялась:

– Нет, не таким путем. Я встретила мужчину, очень доброго и благородного. Он был капитаном грузового корабля и стал регулярно меня навещать. Мне он понравился: я обнаружила у него некоторые качества, которыми обладал мой давнишний спаситель. Шумный, дерзкий, циничный, он страстно ненавидел коммов и был наделен огромным запасом мужества. Думаю, я понимала, что влюблена в него: я с нетерпением ждала встреч, мне нравилось показываться с ним на людях. Нас связывал не только секс. Сомневаюсь, что я могла бы заниматься с кем-нибудь сексом, испытывая при этом хоть какие-то чувства. Здесь было что-то другое, что-то более глубокое. Когда выяснилось, что ради меня он часто изменяет свой маршрут, наши отношения стали еще теснее. Мы прекрасно дополняли друг друга. И у него был собственный корабль «Ассатиг» – добротный, надежный, современный.

– Это весьма необычно, – заметил Ренар. – Я хочу сказать, что такими вещами владеют корпорации, а не отдельные люди. Мне еще не приходилось слышать о капитане, имеющем собственный корабль.

– Да, это необычно, – подтвердила Мавра. – Я не сразу узнала, как он его получил. Но в конце концов он попросил меня перебраться к нему на корабль, объяснив это тем, что больше не может отклоняться от своих основных маршрутов. Естественно, я согласилась. И тогда он рассказал мне, откуда у него столько денег. Он оказался вором.

Ренар расхохотался. Кульминационный пункт истории Мавры оказался неожиданно смешным.

– Что же воровал этот благородный молодой человек и у кого?

– Что угодно и у кого угодно, – холодно ответила женщина. – Корабль служил и прикрытием, и средством передвижения. Драгоценности, предметы искусства, серебро, золото. Он крал все, что имело большую ценность. Его жертвами становились богачи, главы корпораций, партийные лидеры комм-миров. Иногда он действовал нахрапом, иногда использовал электронику и прекрасное знание бюрократического делопроизводства. Объединившись, мы превратились в банду. Он добыл всевозможные обучающие устройства, в том числе приборы, действующие путем внушения, и натаскивал меня до тех пор, пока я не стала казаться образованной и вести себя соответствующим образом. – Она захихикала. – Как-то раз мы вломились в главное хранилище казначейства Союза Всех Лун, поменяли несколько монет и в течение следующих трех дней перевели весь планетарный доход на поддельные счета в банки Конфедерации. И даже после того, как мы завершили эту работу, забрали товар и смылись, никто ничего не понял. Я думаю, что они вообще никогда не поймут, что произошло.

– Ваш мужчина – что с ним случилось? – мягко спросил Ренар.

Мавра снова помрачнела.

– Мы никогда не попадали в лапы полиции. Никогда. Мы были для нее слишком хороши. Но однажды мы сперли две прелестные золотые статуэтки работы знаменитого древнего мастера Сун Тата. Их собирался купить крупный коллекционер. Встречу назначили в баре, и у нас не было никаких оснований опасаться подвоха. К сожалению, мы ошиблись. Коллекционер оказался подставной фигурой; за ним скрывался хозяин крупного синдиката, которого мы нагрели примерно год назад. Наемные убийцы изрубили моего компаньона на мелкие куски и бросили вместе со статуэтками.

– И вы унаследовали корабль, – догадался Ренар. Женщина печально кивнула:

– Годом раньше или около того мы на всякий случай совершили традиционный обряд. Я этого не хотела, но он настоял и оказался прав. Я была его единственной наследницей.

– С тех пор вы одна? – спросил он, восхищаясь этой необыкновенной маленькой женщиной. На этот раз в ее голосе прозвучала сталь.

– Я потратила полгода, чтобы выследить его убийц. Каждый из них умер медленно. Каждый знал, почему умирает. Чванливый хозяин вначале даже не вспомнил его! – На ее глаза навернулись слезы. – Но я освежила ему память, – с явным удовлетворением добавила она. – С тех пор я продолжаю, так сказать, семейное дело. Обе его части. И уже заняла довольно высокое положение. Хирурги превратили меня в смертельное оружие, глубоко запрограммированное и снабженное такими устройствами, что вам было бы трудно поверить в их существование. Если меня когда-нибудь схватят, то историю, которую я вам только что рассказала, не удастся выудить из меня даже с помощью глубокого психического зондирования. Кое-кто уже пробовал это сделать.