– Все, все с одними делами! – закричал дядя Ваня,

– Жилья нет, дели нет, пакли нет!…

И притихший было шум возобновился с прежней силой. Перебивая друг друга, люди кричали о жилье, о пакле, о судоремонте, о чанах, о кунгасах, упрашивали, требовали, грозили…

Вологдина резко поднялась из-за стола.

Мгновенно наступила тишина.

– Вот что, товарищи, – негромко сказала Вологдина, – всё это я слышу каждое утро. Уже наизусть заучила. Того, что я делаю, видимо, мало. Вы недовольны, и я вас понимаю. Но, – она повысила голос, – к нам назначен новый директор. Теперь со всеми вопросами прошу обращаться к нему. Вот он стоит, знакомьтесь.

Обернувшись к стоящему у окна Доронину, она вышла из-за стола.

Было по-прежнему тихо. Десятки глаз внимательно смотрели на нового директора. Закусив губу и не глядя на Вологдину, он медленно прошёл к столу.

– Я прибыл сюда сегодня ночью, – сказал Доронин, вглядываясь в обращённые к нему лица. – Ответить на ваши вопросы, естественно, ещё не могу. Мне нужно сначала войти в курс дела. Поэтому наш разговор придётся отложить. Прошу товарищей разойтись по местам.

Стоявший прямо перед ним дядя Ваня с разочарованным видом развёл руками. Кто-то недовольно протянул: «Вот тебе и на!» Кто-то тихонько присвистнул. Люди нехотя поворачивались и один за другим шли к выходу.

Последней медленно пошла к двери Вологдина.

«Как она могла так поступить? – глядя ей в спину, думал Доронин. – Нет, с этим надо покончить. Такие вещи не должны повторяться».

– Товарища Вологдину прошу остаться, – решительно сказал он.

Вологдина вздрогнула и обернулась.

Доронин продолжал стоять у стола. Он спросил напрямик:

– Для чего вы устроили эту демонстрацию?

– Почему демонстрацию? – чуть прищурившись, сказала Вологдина. – Разве в функции директора не входит разрешение важнейших производственных вопросов?

– Не лицемерьте, – резко ответил Доронин. – Вы прекрасно понимаете, о чём идёт речь. Ваше поведение недопустимо. Ещё одна такая сцена…

– И вы меня уволите? – закончила Вологдина; на лице её появилось злое выражение.

– Если понадобится – уволю, – коротко сказал Доронин. – Сядьте. – Он кивнул на стоявшее перед столом плетёное кресло.

Вологдина с подчёркнутой неохотой вернулась и села.

– Зачем вам понадобилась эта демонстрация? – снова спросил Доронин. – Зачем вы разыграли всю эту сцену, вместо того чтобы по-деловому вместе со мной приступить к работе?

– Вы директор и обязаны разрешать все вопросы, – упрямо повторила Вологдина. – А если не можете, не умеете… пусть вам будет стыдно.

– Вы сами могли разрешить эти вопросы, – начал было Доронин, не обращая внимания на её последние слова, но она вскочила с кресла и прервала его:

– Нет, не могла!

Она замолчала и несколько раз прошлась по комнате. Доронин внимательно следил за ней.

– Не могла!… – повторила Вологдина уже другим тоном. – Я тоже многого не знаю… Столько надо сделать, а сил не хватает! Вот я и думала: «Приедет директор…»

Она снова замолчала. Доронин неожиданно почувствовал, что его раздражение проходит, но не подал виду.

– Расскажите мне о комбинате и его руководителях, – подчёркнуто официальным точом сказал он.

– Я могу вам сказать, из чего должен состоять комбинат, – ответила Вологдина, делая ударение на слове «должен». – Два завода – рыбоконсервный и крабовый. Цех обработки. Засольный цех. Холодильник. Флот, – всё это она перечислила безразличным голосом. – Главный инженер – Венцов. Человек с опытом. Механизатор! – В её голосе послышался оттенок пренебрежения. – Капитан флота Черемных – рыбачил в Приморье… Да что тут говорить! – с внезапным раздражением оборвала она себя. – «Расскажите», «Доложите»! Точно где-то в тресте сидим, а за окном троллейбусы бегают… Пришлю вам главного инженера, пусть докладывает: он это любит…»

Водогдина, не оборачиваясь, пошла к двери.

Доронин не остановил её и лишь усмехнулся, когда она, выходя, хлопнула дверью.

Что-то в этой женщине одновременно и отталкивало и привлекало его. Она вела себя с ним просто возмутительно. Но в то же время только человек, который глубоко предан своему делу, мог так горячо говорить о надеждах, связанных с приездом нового директора.

Как бы там ни было, она не имеет права вести себя подобным образом. Её надо приучить к дисциплине.

Однако в глубине души Доронин понимал, что административными мерами он ничего не добьётся. Всё дело в том, что Вологдина знает больше, чем он, гораздо больше. До тех пор, пока это будет так, он не завоюет её уважение и останется для неё человеком со стороны.