Его вещи еще не пришли, хотя в стороне, у стены, росла груда чемоданов, которые доставляли туда носильщики. Пассажиры, окружавшие эту груду, выискивали в ней свои вещи и ставили их на таможенную полку.

Самое ценное — миниатюрные изделия из золота и платины — Адальберт с помощью Ангелики хитрое умно зашил в потайные карманы своего пиджака, в обшлага брюк, хотя до самого отъезда так и не узнал, что именно разрешается ввозить в Аргентину и за что надо платить пошлину.

И снова страшная мысль вонзилась в мозг Адальберта: 'А что если меня подвергнут личному обыску? Отберут ценности, которые обеспечили бы нам безбедную жизнь по крайней мере в течение двух-трех лет-Правда, бумажник набит долларами. Но вдруг их постигнет та же судьба?'

Груда чемоданов постепенно уменьшалась. Опустел и таможенный прилавок.

— Ади! — услышал Адальберт голос Ангелики. — Вон наши вещи. Надо взять носильщика и…

— Помолчи! — одернул ее Адальберт. Он сделал несколько шагов по направлению к чемоданам, но в этот момент услышал негромкий, но отчетливый мужской голос:

— Герр Альбиг?

В первый момент Адальберт не обратил на этот вопрос никакого внимания. Но спустя мгновение спохватился: 'Но… но ведь это я — Альбиг! За такую забывчивость можно и головой поплатиться'.

Он приподнялся на цыпочки, напряженно вглядываясь в ту сторону, откуда раздался голос. И увидел… В конце таможенного прилавка стояли два человека в цветных рубашках с расстегнутыми воротниками. Один — высокий, в темных очках, с сединой в густых волосах, другой — пониже ростом, в соломенной шляпе. Встретившись взглядом с Адальбертом, человек в шляпе высоко поднял руку и, приветливо помахав ею, снова крикнул:

— Герр Альбиг! Подойдите к нам, пожалуйста! Он говорил на чистом немецком языке, и это очень обрадовало Адальберта. Чуть ли не бегом он бросился к дальнему концу прилавка… Все, что происходило потом, он видел как бы в тумане. Откуда-то появились носильщики, они подхватили чемоданы, на которые им указал Адальберт, и поставили их на прилавок. Таможенник, даже не заглядывая внутрь, сразу же сделал на них пометки мелком. Носильщики снова подхватили чемоданы… Адальберт начал отдавать себе отчет в происходящем только тогда, когда очутился в каком-то маленьком автобусе. Чемоданы были уже в багажнике. Человек в соломенной шляпе широким жестом указал на сиденье, предназначенное для двух человек. Адальберт заботливо и осторожно усадил Ангелику, сам сел рядом, а те двое разместились сзади. В автобусе их ожидал еще один незнакомец средних лет.

Черноволосый парень в пропотевшей — рубашке сел на шоферское сиденье и повернул ключ зажигания. Затарахтел мотор…

— Ну вот, герр Альбиг, — сказал за спиной Адальберта тот, кто был в, шляпе, — теперь мы наконец можем спокойно поговорить. Как вы перенесли столь длительный перелет? Фрау Альбиг, наверное, очень устала?

Адальберт все еще не мог прийти в себя от столь резкой перемены: только что он чувствовал себя одиноким и бездомным в чужой стране, где он никому не был нужен, и вдруг., теплая встреча, приветливые люди, удобный микроавтобус…

Однако зрелище, представавшее перед Адальбертом, с интересом глядевшим в окно, было не самым привлекательным: по обе стороны шоссе стояли убогие, покосившиеся домишки. Время от времени микроавтобус обгоняли грузовые машины. На заднем борту чуть ли не на каждой из них была намалевана краской какая-то надпись.

— Что там написано? — с любопытством спросил Адальберт, обернувшись к своим спутникам.

— Это все шутки, герр Альбиг! — ответил человек в шляпе. — Аргентинцы — веселые люди. Перевести вам? На борту вон той желтой машины написано: 'Ищу невесту, новенькую, прямо с конвейера'. А на той зеленой, которая ее обгоняет: 'Верь в свою звезду, и счастье тебе обеспечено!'

Адальберт подумал, что эти слова могли бы сейчас стать его девизом.

— Извините, герр Альбиг, ведь мы еще вам не представились, — продолжил разговор тот, кто был в шляпе.

— Какие бы имена и фамилии вы ни назвали, мы бесконечно благодарны вам за встречу, — сказал Адальберт. — Вы даже не можете себе представить, что мы с женой пережили… Ведь мы уже подумали, что нас никто не встретит.

— Ну, что вы, что вы! Такого и быть не могло, — с легкой усмешкой проговорил человек в шляпе. — Итак, меня зовут Альфред Вайслер, а моего коллегу — Кальвай. Отто Кальвай.

— Вы, конечно, немцы? — спросил Адальберт.

— Еще бы! Такие же, как и вы, герр Альбиг. А мой друг — американец. Мистер Артур Крэймер.

Молчаливый незнакомец слегка наклонил голову.

'Вы связаны с мистером Гамильтоном?' Эта фраза чуть было не сорвалась с языка Адальберта. Но он осекся. 'Такие вопросы не задают! — сказал он сам себе. — Я не в гестапо. И эти люди — не мои подследственные. Все надо предоставить естественному ходу событий. К тому же и так ясно, что эти ребята находятся в тесном контакте с Гамильтоном и его ведомством. Что ж, тем лучше!'

И все же он не мог удержаться:

— Простите, а куда мы сейчас едем? Может быть, мой вопрос несколько бестактен. Я понимаю, что должен во всем полагаться на вас. Но… вы же видите… моя жена… Меня, естественно, беспокоит, что…

— Перестань, Ади! — с неожиданной резкостью прервала его Ангелика. — Я не единственная женщина на свете, которая через это проходит.

— Хорошо, хорошо, — покорно проговорил Адальберт и, немного помолчав, снова спросил: — Но все же, если это не секрет, скажите мне, пожалуйста, куда мы направляемся?

— В вашу резиденцию, герр Альбиг. Одним словом, туда, где вам и вашей супруге предстоит поселиться, — ответил Вайслер. — Хочу заранее предупредить вас: это не отель, а, так сказать, частный пансион, который содержит наша соотечественница. Правда, он находится не в самом городе, а на одной из его окраин… Но, полагаю, вам будет там уютнее. Никаких любопытных и назойливых соседей. Это, собственно говоря, пансион, рассчитанный на одну семью. Мы очень обрадовались, когда узнали, что он недавно освободился. Насколько мне известно, материальных затруднений вы не испытываете?

— На первое время я обеспечен, — сдержанно ответил Адальберт.

— Думаю, что все будет хорошо. В районе, где находится предназначенная для вас вилла, живут и другие немецкие семьи. Должен сказать, что никто из них не нуждается. Аргентина — страна гостеприимная. Особенно, когда речь идет о наших соотечественниках.

Он бросил взгляд на Ангелику. Лицо у нее было восковое, глаза закрыты, голова откинута на спинку сиденья.

— Гели, родная, — наклоняясь к уху жены, прошептал Адальберт, — ты себя плохо чувствуешь?

— Больно! — Голос Ангелики прозвучал так, словно он донесся откуда-то издалека.

— Ради бога, не волнуйтесь, герр Альбиг! — наигранно бодрым тоном проговорил Вайслер. — Неподалеку от вашего пансиона есть маленькая, но очень хорошая больница. Если потребуется срочная медицинская помощь… — Сделав неопределенный жест, он умолк.

Адальберт перевел взгляд на американца. С момента их встречи тот не произнес ни слова. Судя по всему, он не знает немецкого.

— Насколько я могу судить, — сказал Адальберт, обращаясь к Вайслеру, — ваш друг не говорит по- немецки?

— Нет, почему же? — возразил Вайслер.

— Я говорю по-немецки, — вдруг сказал Крэймер и добавил: — Во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы меня понимали друзья.

— Да вы отлично говорите! — воскликнул Адальберт, несколько покривив душой.

— Господин Крэймер представляет в Аргентине Американский Красный Крест, — вмешался в разговор Вайслер. — Я тоже сотрудник Красного Креста и, стало быть, в известной мере подчиняюсь мистеру Крэй-меру. А поскольку вы оказались в Аргентине благодаря заботам этой организации, все мы связаны друг с другом, так сказать, коллегиальными узами. Впрочем, мы поговорим об этом на месте, то есть на вашей вилле, герр Альбиг.