– Мы пока в относительной безопасности. Но это пока. Между нами толстый слой земли. Но радиационное поражение кумулятивно. Чем дольше мы остаёмся, тем больше доза.

Неожиданно земля задрожала, словно одержимая. В нескольких футах от них в туннеле гулко треснула огромная балка; вокруг них дождём посыпалась грязь и камешки.

– Чего мы ждём? – прошипела Бонтьер, поворачиваясь вглубь туннеля. – Бежим!

– Подожди! – крикнул Хатч.

У него в руке без умолку пищал дозиметр.

– Мы не можем ждать! – воскликнула Бонтьер. – Этот туннель выведет нас отсюда?

– Нет. Основание колодца было перекрыто, когда пастор вернул ловушку в исходное состояние.

– Ну, тогда взбираемся по лестнице! Мы не можем здесь оставаться, – сказала она и направилась к выходу из туннеля.

Хатч грубо схватил её, не давая пройти.

– Мы не можем выйти этим путём! – прошипел он.

– Почему нет?

Сейчас Клэй оказался рядом и внимательно всмотрелся в экран. Хатч бросил взгляд на лицо священника, на миг поразившись выражению возбуждения, чуть ли не триумфа.

– Согласно прибору, – медленно объяснил доктор, – меч настолько сильно излучает, что одна секунда – и ты получишь смертельную дозу. Найдельман сейчас там, карабкается в нашу сторону. Стоит нам высунуть нос в главную шахту, и мы – трупы.

– Тогда почему он ещё жив?

– Он мёртв. Но человек умирает не сразу, даже от громадной дозы радиации. Он подписал себе приговор, когда бросил взгляд на меч. И мы – тоже мертвы, если окажемся в пределах прямой видимости. Нейтроны проходят сквозь воздух, словно свет. Нужно, чтобы между нами и ним оставались скалы и грунт – это вопрос жизни и смерти!

Доктор уставился на экран дозиметра.

– Наверное, он сейчас в пятидесяти футах под нами – или даже меньше. Двигайтесь по этому туннелю как можно дальше. Если повезёт, он проползёт мимо.

На фоне нарастающего гула Малин услышал неясный вопль.

Жестом приказывая им отойти подальше, он пополз вперёд и остановился, не добравшись до выхода. Неподалёку дрожали и раскачивались титановые брусья. Дозиметр писком известил, что батарея вот-вот сядет, и Хатч бросил взгляд на дисплей.

Господи, – подумал он, – вот-вот зашкалит. Ещё есть шанс – их заслоняет скала и грунт Водяного Колодца. Но Найдельман уже близко, и очень скоро даже стены не смогут…

– Хатч! – услышал он хриплый, яростный голос.

Малин помедлил.

– Я нашёл тело Стритера.

Хатч ничего не ответил. Неужели Найдельман знает, где он? Или просто блефует?

– Хатч! Не стесняйся, это тебе не идёт. Я увидел свет твоего фонаря. И теперь иду к тебе. Ты меня слышишь?

– Найдельман! – заорал он в ответ.

Молчание. Малин бросил взгляд на дозиметр. Белое пятнышко на экране неумолимо ползло вверх по координатной сетке. Дисплей мерцал, предупреждая о полном разряде батареи.

– Капитан! Остановись! Нам нужно поговорить.

– Ну, разумеется. Сейчас мы с тобой мило побеседуем.

– Ты не понимаешь! – крикнул Хатч, на дюйм пододвинувшись ближе к краю. – Меч крайне радиоактивен. Он убивает тебя, капитан! Выбрось его, сейчас же!

Доктор вслушался в гулкие звуки Колодца, пытаясь разобрать ответ.

– Ах, изобретательный парнишка Хатч, – донёсся голос Найдельмана, слабый и неестественно спокойный. – Ты неплохо спланировал катастрофу, надо отдать тебе должное.

– Капитан, Бога ради, брось меч!

– Бросить? – ответил Найдельман. – Ты ставишь эту ловушку, разрушаешь Водяной Колодец, убиваешь моих людей, лишаешь меня сокровищ. А теперь ещё и хочешь, чтобы я бросил меч? Не думаю.

– О чём ты говоришь, чёрт тебя побери?

– Не ломайся, не надо! Прими похвалу, ты её заслужил. Весь фокус в том, чтобы грамотно расставить парочку зарядов, верно?

Хатч перекатился на спину и уставился в потолок, взвешивая возможности.

– Капитан, ты свихнулся! – помедлив, крикнул он. – Не веришь мне – спроси своё тело. Меч – мощный излучатель быстрых нейтронов. От радиации твои клетки уже прекратили деление, остановили синтез ДНК. Скоро ты будешь изнемогать от церебрального синдрома. Это самая жуткая форма радиоактивного поражения.

Он вслушался. За исключением рёва воды далеко внизу, единственные звуки, что он мог слышать – умирающий писк дозиметра. Хатч глубоко вдохнул.

– У тебя уже появились симптомы! – крикнул он. – Сначала тебя будет подташнивать. Уже, наверное, правда? Потом – помутнение сознания, воспалительные процессы в мозгу. Затем наступит очередь тремора, атаксии, конвульсий – и в конце концов, смерти.

Молчание.

– Христом Богом молю, Найдельман, поверь мне! – крикнул он. – Этим мечом ты убьёшь нас всех!

– Нет, – донёсся голос снизу. – Нет. Думаю, я воспользуюсь пистолетом.

Хатч рывком сел. Голос Найдельмана теперь раздался близко, очень-очень близко – не больше, чем в пятнадцати футах. Малин поспешил к остальным.

– Что происходит? – выкрикнула Бонтьер.

– Через несколько секунд он будет здесь, – ответил Хатч. – Даже не думает останавливаться.

И тут он понял, с окончательной безнадёжностью, что они ничего не могут сделать. Уходить некуда. Найдельман вот-вот появится в туннеле, с мечом в руке. И они умрут.

– Неужели его никак не остановить? – причитала Бонтьер.

Прежде чем Хатч мог ответить, заговорил Клэй.

– О, нет, – произнёс он сильным, чистым голосом. – Способ есть.

Хатч посмотрел на него. На бледном лице пастора он прочёл не только триумф, но и экстаз, блаженство, отрешённость.

– Что?… – заговорил было он, но Клэй уже двинулся по туннелю с фонарём в руке.

Хатч моментально догадался.

– Не делай этого! – крикнул он, хватая пастора за рукав. – Это самоубийство! Меч тебя убьёт!

– Не сразу, – ответил Клэй, вырывая руку, и трусцой побежал к выходу из туннеля. – Сначала я сделаю то, зачем пришёл.

И через несколько мгновений, обогнув тело Рэнкина, пробежал по мостику к