показалось Норе, часть легкого. Антрополог опустил его в контейнер, наполненный прозрачной жидкостью. Добавив туда по капле из разных пузырьков, он плотно закрыл контейнер и слегка покачал. Начальница экспедиции затаила дыхание. Раствор постепенно приобрел голубоватый оттенок.

Арагон удовлетворенно кивнул, осторожно убрал контейнер в кейс и, опустившись на колени, принялся распаковывать инструменты.

– Вы определили, что стало причиной смерти?

– Пока что не могу ответить на этот вопрос со стопроцентной уверенностью, – медленно произнес антрополог. – Но у меня есть некоторые догадки. И анализы, которые я провел, подтверждают их.

Повисло напряженное молчание. Смитбэк уселся на камень на безопасном расстоянии.

Арагон пристально посмотрел на журналиста, затем перевел взгляд на Нору.

– Прежде чем поделиться с вами своими предположениями, я должен рассказать о том, что мне удалось выяснить относительно города и его судьбы.

– Относительно города? – насторожился Смитбэк. – И это как-то связано со смертью Питера?

– Связано. Я уверен, причины, вынудившие жителей покинуть Квивиру, имеют к смерти Холройда самое непосредственное отношение. Равно как и причины, по которым этот город был построен.

Арагон вытер вспотевшее лицо рукавом рубашки.

– Вне всякого сомнения, вы заметили глубокие трещины в городских башнях. А также то, что помещения третьего этажа в большинстве своем разрушены.

Нора молча кивнула.

– А в дальнем конце каньона вы, разумеется, видели нагромождение камней, оставленное грандиозным обвалом. Я говорил об этом с Блейком – вы тогда как раз отправились на поиски убийц лошадей. Он объяснил мне, что причина разрушений – небольшое землетрясение. Оно случилось в тот же период, когда жители покинули город. Блейк утверждает, что события произошли едва ли не одновременно. И тогда же случился сход камней, наверняка спровоцированный землетрясением.

– Так, значит, людей, останки которых мы обнаружили в склепе, погубило землетрясение? – уточнила Нора.

– Вовсе нет. Столь незначительный катаклизм не мог повлечь за собой человеческие жертвы. Но в результате камнепада и разрушения домов возникло огромное облако пыли, накрывшее всю долину.

– Очень интересно, – подал голос Смитбэк. – И каким же образом облако пыли, возникшее семьсот лет назад, связано со смертью Холройда?

– Связь самая прямая, хотя и не очевидная. – По губам антрополога скользнула грустная улыбка. – Древняя пыль Квивиры насыщена спорами микроскопического грибка, название которого вам вряд ли известно. Его нити живут и размножаются в почве. Обычная для него среда обитания – сухие, пустынные земли. Как правило, подобные территории расположены вдали от человеческих поселений, поэтому люди с ним контактируют редко. К счастью для себя. Ибо он способен вызвать смертельную болезнь, известную как пустынная лихорадка. Возможно, вы о ней слышали.

– Пустынная лихорадка? – нахмурясь, переспросила Нора.

– Подождите, подождите, – вскинулся Смитбэк. – Речь идет не о болезни, погубившей уйму народа в Калифорнии?

– Именно о ней, – кивнул Арагон. – С тех пор этот недуг называют еще лихорадкой Святого Хоакина, по названию города. В пустыне неподалеку от этого города тоже произошло землетрясение, за которым последовал горный обвал. Точно так же, как в свое время Квивиру, город накрыло облако пыли. Сотни людей заболели, двадцать умерли. Ученые называют подобного рода явления «тектоническими бактериальными облаками». – Некоторое время он молчал, сосредоточенно сдвинув брови. – Грибок, существующий в здешней пыли, обладает куда большими вредоносными свойствами. При высокой концентрации его споры способны убить за несколько дней или даже часов. Для того чтобы грибок поразил человека, он должен попасть в дыхательные пути – вместе с пылью или… каким-нибудь другим способом. Что касается больного, то он не представляет опасности для окружающих.

Арагон снова утерся рукавом.

– Поначалу симптомы, которые наблюдались у Холройда, поставили меня в тупик. Ни одна из известных мне инфекций им не соответствовала. К тому же инфекционные болезни редко имеют столь стремительное течение. Я терялся в догадках. А потом вспомнил о порошке цвета ржавчины, который мы обнаружили в усыпальнице.

Он поднял взгляд на Нору.

– Я рассказывал вам о том, к каким выводам пришел, осматривая кости. Вы, конечно, помните два сосуда, наполненные красноватым порошком. Вы еще предположили, что это охра. Мне уже тогда показалось, что вы ошиблись, но я не стал вас разубеждать. Анализ, проведенный мной, показал: в них содержится высушенная и измельченная человеческая плоть. Плоть и кости.

– Почему же вы не рассказали нам об этом? – всплеснула руками начальница экспедиции.

– Скажем так, не смог выбрать подходящего момента. К тому же, прежде чем поставить вас в известность, я счел нужным проверить все самостоятельно. Так или иначе, размышляя о причинах смерти Холройда, я вспомнил об этом порошке. Только тогда мне стало ясно, что это такое. Сосуды содержали не что иное, как трупную, или «злую», пыль – именно так ее называют индейцы некоторых юго-западных племен.

Взглянув на Смитбэка, Нора увидела в его глазах отражение собственного ужаса.

– При помощи этого вещества ведьмы и колдуны умерщвляют свои жертвы, – продолжал Арагон. – В некоторых племенах трупная пыль используется до сих пор.

– Я знаю, – прошептала она.

Перед ней маячило суровое лицо Бейудзина, повествующего о людях-волках.

– Когда я исследовал этот порошок под микроскопом, выяснилось, что он содержит огромные дозы болезнетворного грибка. Подобная «злая» пыль может убить кого угодно.

– И вы уверены, что Холройда погубила именно она?

– Да, причем он вдохнул огромную дозу. Постоянный контакт с пылью в заброшенном городе, вне всякого сомнения, усугубил его состояние. В течение нескольких дней перед смертью он занимался раскопками в задней части города. Впрочем, все мы находились в постоянном контакте с пылью.

– Я тоже чертовски много рыл, – дрожащим голосом произнес Смитбэк. – Значит, теперь мне крышка?

– Не обязательно. Многое зависит от состояния вашей иммунной системы и от концентрации грибка в том месте, где вы работали. Полагаю, самой высокой эта концентрация была именно в задней части города. Но в любом случае, всем нам необходимо как можно скорее выбраться отсюда и пройти курс лечения.

– Значит, против этой хворобы есть какие-то лекарства? – с надеждой спросил Смитбэк.

– Разумеется. Кетоконазол, например. А в тяжелых случаях, когда грибок поразил центральную нервную систему, необходимо непосредственно в спинномозговую жидкость ввести дозу амфотерицина. Кстати, амфотерицин – довольно распространенный антибиотик. Я даже захватил его с собой.

– И у вас нет никаких сомнений относительно этой… инфекции?

– Скажем так, почти нет. Конечно, стопроцентную уверенность могут обеспечить лишь многочисленные лабораторные исследования. Да и более сильный микроскоп тоже не помешал бы, ведь диаметр спор грибка составляет всего пятьдесят микрон. Но никакая другая инфекция не вызвала бы подобное сочетание симптомов – цианоз, расстройство дыхания, пенистая мокрота… и быстрый смертельный исход. А элементарный анализ, которому я подверг частицу легких Питера, показал, что в них содержатся соответствующие антитела. – Арагон испустил тяжкий вздох. – Только вчера я, что называется, свел все концы воедино. А вечером отправился в город и обнаружил еще несколько сосудов с трупной пылью. Там также были некоторые инструменты, назначение которых стало мне понятно лишь теперь. Если вспомнить о грудах костей, обнаруженных на городских задворках, вывод напрашивается сам собой. Жители Квивиры занимались производством «трупного порошка». В результате весь город насквозь пропитался этой отравой. В городской почве во множестве содержатся споры, причем концентрация их значительно возрастает в задней части поселения. Разумеется, особенно высока она в склепе и потайной пещере, обнаруженной Блейком.

Арагон помолчал.