Нора бросила на него вопросительный взгляд.

– Прошу вас, останьтесь. – Годдар указал на стул. – Наш разговор с миссис Хенигсбаух займет всего несколько минут.

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась дама лет семидесяти. Нора моментально распознала в ней представительницу высшего общества Санта-Фе. Любая черточка ее поведения свидетельствовала о богатстве: и фигура, невероятно стройная и подтянутая, и загорелое, почти лишенное косметики лицо, и изящное, хотя и скромное на вид, ожерелье племени навахо, красовавшееся поверх шелковой блузки.

– Эрнест, как я счастлива тебя видеть! – воскликнула дама.

– Очень мило, что ты заглянула ко мне, Лили, – ответил Годдар и добавил, указав на Нору: – Это доктор Келли, ассистент профессора.

Новая гостья, едва удостоив взглядом сотрудницу института, повернулась к столу.

– А, отлично. Вот они, те самые горшки, о которых я тебе говорила.

Годдар кивнул.

– Мой оценщик заявил: они стоят никак не меньше пятисот тысяч. Говорит, это большая редкость. К тому же они в превосходном состоянии. Ты же знаешь, Гарри всю жизнь коллекционировал подобные вещи. И он хотел, чтобы после его смерти эти горшки были переданы вашему институту.

– Да, превосходные образцы…

– Превосходные – это слишком слабо сказано! – перебила дама, проведя рукой по безупречно уложенной прическе. – Подобную красоту необходимо выставить на всеобщее обозрение. Я знаю, что в твоем институте нет музея, открытого для публики. Но для таких ценных экспонатов, как эти горшки, можно что-нибудь придумать. Например, устроить выставку в административном корпусе. Я уже говорила с Симмонсом, моим архитектором, и он набросал план. То, что у него получилось, мы пока условно называем павильоном Хенигсбаух…

– Лили, – перебил Годдар. В тихом его голосе послышались властные нотки. – Я уже говорил, мы глубоко признательны твоему покойному мужу за оказанную честь. Но боюсь, мы не сможем принять его дар.

В кабинете повисло молчание.

– Прости, я не вполне тебя поняла, – ледяным тоном изрекла миссис Хенигсбаух.

– Эти горошки были извлечены из могил, – пояснил Годдар, указав на стол. – Мы не можем их принять.

– Что значит «из могил»? Гарри приобрел их у дилеров, пользующихся отменной репутацией. Ты что, не заглядывал в документы, которые я тебе передала? В них ничего не говорится о могилах.

– На эти документы вряд ли стоит полагаться полностью. Согласно принципам нашего института, мы не принимаем в дар похоронные принадлежности. Кроме того, – добавил он извиняющимся тоном, – эти горшки, спору нет, великолепны, и повторяю, мы очень тронуты поступком Гарри. Но в нашей коллекции имеются еще более ценные экспонаты подобного рода.

Неужели, мысленно удивилась Нора. Лично ей никогда прежде не доводилось встречать в запасниках института таких дивных образцов керамики Мимбрес.

Касательно миссис Хенигсбаух, ее до такой степени потрясло первое оскорбление, что она пропустила мимо ушей второе.

– При чем здесь могилы? – пробормотала Лили. – Неужели ты думаешь, будто эти сосуды похищены у мертвецов?

Годдар взял один из горшков и просунул палец сквозь отверстие в донышке.

– Этот сосуд был убит.

– Убит?

– Именно так. Когда жители долины Мимбрес опускали их в могилу вместе с усопшими, они проделывали в донышке отверстие. Таким образом они выпускали дух сосуда, дабы тот мог присоединиться к духу покойника в ином мире. Археологи называют такие горшки убитыми. – Он поставил сосуд на стол. – Все двенадцать относятся именно к такому разряду. А значит, что бы там ни утверждали документы, все они извлечены из могил.

– И на этом основании ты отказываешься от дара стоимостью в полмиллиона долларов?! – возвысила голос дама.

– У меня нет выбора. Я распоряжусь, чтобы их упаковали самым тщательным образом и вернули тебе. – Годдар снова откашлялся в платок. – Не сочти это за обиду.

– Не ожидала от тебя подобной глупости.

Дама резко повернулась и вышла прочь, оставив после себя аромат дорогих духов.

Годдар уселся на краешек стола, устремив на злополучные горшки задумчивый взгляд.

– Вы разбираетесь в керамике Мимбрес? – нарушил он наконец молчание.

– Надеюсь, что да.

Нора до сих пор не могла поверить в увиденное. Как он мог отказаться от столь щедрого дара?

– И что вы об этом думаете?

– Я знаю, что в собраниях других институтов есть так называемые убитые горшки.

– Другие институты не являются примером для подражания, – заметил Годдар тихим, но не терпящим возражений голосом. – Эти горшки положили в могилы люди, которые уважали своих усопших. Неужели мы откажемся от уважения к мертвым? Полагаю, миссис Хенигсбаух пришла бы в ужас, замысли мы разрыть могилу ее обожаемого супруга. – Он опустился на стул. – Нора, вчера мы разговаривали с доктором Блейквудом.

Ну вот и началось, подумала она, чувствуя, как напрягается каждый ее мускул.

– Он упомянул, что некоторые ваши проекты остаются незавершенными, и в связи с этим ваш отчет о проделанной работе, скорее всего, произведет не слишком отрадное впечатление. Вы можете объяснить мне, почему так происходит?

– Мне нечего сказать в свое оправдание, – пожала плечами Нора. – И свое увольнение я приму как должное.

К ее удивлению, Годдар усмехнулся.

– Увольнение? – переспросил он. – А с чего вы взяли, будто речь пойдет об увольнении?

– Срок моего пребывания в должности истекает через шесть месяцев, – пробормотала Нора. – Конечно, за это время я успею составить отчеты об экспедициях в Рио-Пуэрко и Гальегос-Дивайд, но…

Она осеклась.

– Но что? – пристально взглянул на нее Годдар.

– Это вполне способен сделать кто-то другой. Так что вы можете подписать приказ о моем увольнении прямо сейчас и избавиться от нерадивого сотрудника.

– Понятно, – кивнул Годдар, глядя ей прямо в глаза. – А чем вы собираетесь заняться, оставив институт, если не секрет? Отправитесь на поиски затерянного города Квивиры?

Нора ответила ему столь же пристальным взглядом. Председатель совета вновь усмехнулся.

– Как видите, мне известно о ваших планах. Меня в них посвятил Блейквуд.

Нора хранила молчание.

– Он также упомянул, что вы, никого не предупредив, на несколько дней исчезли из института. Насколько я понимаю, ваш внезапный отъезд был как-то связан с поисками?

– Я ездила в Калифорнию.

– Да? А мне казалось, Квивира расположена восточнее.

– То, чем я занимаюсь за пределами института, касается только меня.

– Доктор Блейквуд придерживается иного мнения. Но может, вы все же сообщите мне, увенчались ли ваши поиски успехом?

– В определенном смысле – да.

В кабинете вновь повисло молчание. Нора не сводила глаз с лица Годдара. Взгляд его стал серьезным, усмешка исчезла без следа.

– Вы не хотите рассказать об этом подробнее?

– Не вижу в этом никакого смысла, – буркнула Нора.

– Но почему? – В голосе председателя послышалось откровенное удивление.