хозяин Сергей Алексеевич Макушкин сидел во главе огромного стола, заваленного бумагами, и не обратил внимания на посетителей. В кабинете было накурено до такой степени, что хоть топор вешай. Видя, как первый из вошедших скривился, Макушкин странновато улыбнулся и развел руками:

– Работали тут с коллегами... Ничего, сейчас проветрим и попьем чаю. Не возражаешь?

– Кончай бакланить, осел! – неожиданно оборвал подполковника посетитель. – Ты почему не выполнил наш приказ? Тебе шеф такие бабки отвалил!

Но человек в форме не ответил и продолжал глуповато улыбаться.

И только сейчас вошедшие увидели, как милиционер наливал себе в стаканчик какие-то капли.

– Кончай эту гниду, – нервно выпалил стоящий за спиной главного коротко стриженный парень.

– Да погоди ты, Корень, – оборвал подельника главный из вошедших в комнату.

– Слушай, полкан, – намеренно исказив звание, обратился к сидящему Макушкину стоявший в дверях гость. – Почему этот урод остался в живых? Раньше у нас с тобой проблем не было!

В этот момент Макушкин впервые посмотрел на парней. Он знал их всех. И сейчас жалел об этом. Тот, что считался за главного, пять лет назад откинулся с Саратовской зоны и был правой рукой Бугрова. Это сейчас он выглядел респектабельно. Аккуратная бородка и усы скрашивали его страшное, обезображенное лицо. За время отсидки Ус, так его звали, зарекомендовал себя как беспределыцик. А когда вышел на свободу, проявил себя во всей «красе» в конце девяностых. Примкнул к кунцевским, а потом, когда многие из них стали погибать на улицах, неожиданно для всех завязал, сделал ноги и примкнул к Бугру. Впрочем, из братвы, которая могла воспротивиться этому, к тому моменту почти никого не осталось.

Однако время изменилось, и беспредельничать, как раньше, при новой власти, было уже невозможно. Это хорошо понимал Ус, а предприимчивый Бугор надеялся войти во власть, но не желал заниматься черной работой. Ус же нуждался в покровительстве и, наверное, если бы не Бугор, сидел бы сейчас на зоне за грабеж или разбой.

В истории, которую вспомнил подполковник Макушкин, несколько лет назад его дорожки пересеклись с братками. «Влетел» он тогда по полной программе – не выплатил вовремя кредит на строительство дома, одолжил у приятеля, а тому не отдал и, когда был в отчаянном положении, согласился на сотрудничество с братками. Макушкину казалось, что ничего страшного не произойдет, никто не узнает, а деньги пригодятся. Однако через несколько лет уже все тайные операции проходили через «гражданина начальника». Смешно сказать, но для передачи маляв с воли авторитетам братки все чаще выбирали Макушкина.

Однажды об этом узнал его заместитель по воспитательной части – майор Леонтьев. Неподкупный оказался мужик, грозился рассказать начальству. И тогда Макушкину пришлось устранить своего подчиненного. Майора повесили прямо у него в кабинете. Этот случай прогремел на всю Москву. Но в столе у подчиненного оказались все те же малявы с зоны на свободу и наоборот. И следствие пошло по «нужному» следу, придя к выводу, что заместитель по воспитательной части был нечист на руку и повесился якобы из- за угроз со стороны авторитетов.

Обо всем этом недвусмысленно Ус напомнил Макушкину. И подполковник понял, что сейчас ему не отвертеться.

– Ус, но что я мог сделать? Все шло как по маслу. Я же не могу сам этим заниматься, – слегка заикаясь, начал оправдываться подполковник. – Чурбанов твой облажался. Подумал, что замочил, а тот оклемался...

– Зато у тебя шансов оклематься не будет, – прервал Макушкина Ус.

– Я не могу открыто это делать, ты ведь знаешь.

– Если надо будет, – сурово произнес Ус, подойдя поближе к вспотевшему от нервного напряжения подполковнику, – сделаешь все, что мы скажем!

Макушкин содрогнулся от этих слов и, как будто опасаясь неожиданного выпада со стороны собеседника, подался вместе с креслом назад.

– Боишься, гнида?

– От вас всего можно ожидать!

– Ладно, пару дней тебе на исправление ситуации я дам.

– Спасибо, – ослабляя галстук на шее, произнес Макушкин и нервно отпил из чашки чай.

– Тренер где сейчас?

– В нашем лазарете.

– Это хорошо. Оттуда он не должен выйти. Соответственно, никаких посещений, адвокатов и прочей швали. Обставишь дело так, что это была обычная тюремная драка. Если кто-то пронюхает, найдешь, кто на себя все возьмет. Но в твоих интересах, чтобы никто не пронюхал. А вообще кончать его надо как можно быстрее. Сам понимаешь, это в твоих интересах.

– Я понял, понял, – бормотал начальник СИЗО.

– Смотри – не выполнишь, – Ус провел ребром ладони по своей шее, – сам знаешь, закопаю...

– Тут к тренеру тип какой-то на свиданку приходил. Не нравится он мне, – осмелев, рассказал Макушкин.

– Кто такой?

– Некий Филатов, если не ошибаюсь.

– Ты, падла, почему мне раньше об этом не сказал? – неожиданно взревел бандит и схватил Макушкина за горло.

– Так, я это... – захрипел от боли подполковник, – я не знал!

– Я же говорил, что это гнида, – раздался голос второго братка, – кончать его, Ус, надо.

– Да он нужен нам еще, – раздраженно произнес Ус. – Отвечай, когда был?

– Да несколько дней назад.

– Когда точно, гнида?! – от злости взревел Ус.

– Кажется, двадцать шестого.

– Так, – повернувшись к своим подельникам, задумчиво произнес Ус.

– Он нас всегда опережает, – произнес бандит, до сих пор молча стоявший у дверей и игравший ножиком.

– Это вы о Филатове? – спросил Макушкин.

– Да, это мы о нем, – Ус вновь повернулся к начальнику СИЗО.

Макушкин в этот момент не на шутку испугался. Взгляд бандита не предвещал ничего хорошего. Но Ус на этот раз сдержался.

– Я понял, что нужно делать, – начал оправдываться Макушкин и даже выдавил что-то похожее на усмешку. – Если еще раз появится – тут же сообщить вам.

– Он сюда не придет, – голосом, не допускающим сомнения, произнес бандит.

– Сергей Сергеевич, вас заместитель главы района Бугров, – отозвался резкий мужской голос в трубке.

«Началось», – подумал про себя Трубников, но ничего не ответил.

Он ожидал и боялся этого звонка. Сейчас с ним будет говорить человек, который может стереть его в порошок в любую минуту. Но самое страшное другое: он знал, что это за человек. С его приходом круто изменилась кадровая политика столичного района, в котором уже много лет работал Трубников. Приобретя кресло, в котором он находился около года, он полагал, что достигнет не только определенной власти, но и независимости, но, к сожалению, получилось все иначе. Над ним стояло начальство – мэрия, руководство района, которые постоянно давили на него. Формально он подчинялся своему милицейскому начальству. Но от муниципалитета зависело многое – квартиры, путевки, льготы, отопление помещений участков.

Трубников понял, что тот звонит не просто так. Он понимал, что, если фигура такого уровня решила поговорить напрямую, значит, будет торговаться... Мысли Сергея Сергеевича заскакали, как в безумной гонке. Зачем по телефону? Бугров ведь прекрасно знает, что разговор может записываться. И, тем не менее, включил кнопку записи, считая, что излишняя предосторожность никогда не помешает. Набрав