остались с субботы.

— Значит, вы не придаете моим словам никакого значения? — снова спросил Ричер.

Блейк пожал плечами.

— Я над ними подумал.

— Подумай еще. Потому что следующая убитая женщина окажется из того списка, который составил я, и это ляжет на твои плечи.

Блейк ничего не ответил. Ричер отодвинул стул.

— Мне эти пончики совсем не нравятся, — сказал он. — Пойду схожу за оладьями.

Прежде чем кто-либо успел возразить, Ричер встал из-за стола и направился через зал. Остановился у первого же столика, на котором лежала «Нью-Йорк таймс». Одинокий мужчина, сидевший за столиком, читал раздел спорта. Отложив первую часть газеты. Ричер ее взял. Заметка, которую он ждал, была на первой странице, сразу под сгибом.

— Вы ничего не имеете против? — спросил он.

Мужчина, поглощенный спортом, кивнул, не поднимая голову. Сунув газету под мышку, Ричер прошел к раздаче. Наложил себе стопку оладий и восемь ломтей бекона. Обильно полил оладьи вареньем. Ему нужно набраться сил. Впереди долгий путь, и, скорее всего, по крайней мере первую его часть предстоит идти пешком.

Вернувшись к столику у окна, Ричер неловко присел, чтобы поставить тарелку, не пролив сироп, и не выронить газету. Бросив газету перед собой на стол, он принялся за еду. Затем притворился, что заметил заголовок.

— О, вы только посмотрите! — воскликнул Ричер с набитым ртом.

Статья была озаглавлена «Вспышка бандитских разборок в Нижнем Манхэттене оставила шесть убитых». В ней рассказывалось о коротком и жестоком столкновении в борьбе за сферы влияния между двумя группировками рэкетиров, китайской и сирийской. Обе стороны применили огнестрельное оружие и ножи. Счет трупов оказался четыре на два в пользу китайцев. Среди четверых убитых с сирийской стороны был предполагаемый предводитель группировки, некий Алмар Петросян. В статье приводились выдержки из официальных заявлений полиции и ФБР, а также краткий рассказ о столетней истории нью-йоркского рэкета и противостоянии различных этнических преступных группировок, зарабатывающих на этом виде деятельности миллиарды долларов.

— Вы только посмотрите! — повторил Ричер.

Блейк и его подручные уже знали обо всем. Это было очевидно. Они отвернулись. Блейк уставился в окно на разрастающуюся полоску рассвета. Пултон не отрывал взгляда от глухой стены. Ламарр по- прежнему внимательно изучала ложечку.

— Козо уже все подтвердил? — спросил Ричер.

Никто ему не ответил, что было равносильно «да». Ричер улыбнулся.

— Жизнь — стервозная штучка, вы не согласны? — спросил он. — Вы держали меня на крючке, и вдруг этого крючка больше нет. Судьба выкидывает забавные фокусы, правда?

— Судьба, — повторил Блейк.

— Так что давайте выложим все начистоту, — продолжал Ричер. — Харпер отказалась играть роль роковой женщины, а теперь, после смерти старика Петросяна, у вас больше не осталось карт. К тому же, вы все равно упорно не желаете прислушиваться к моим словам, так что нет никаких причин, которые помешали бы мне просто встать и уйти отсюда, верно?

— На самом деле, таких причин масса, — буркнул Блейк.

Наступила тишина.

— Ни одна из них не является достаточно убедительной, — сказал Ричер.

Он снова встал из-за стола. Никто не попытался его остановить. Ричер вышел из столовой, распахнул стеклянные двери и шагнул на утреннюю прохладу. Направился к контрольно-пропускному пункту.

Он дошел до будки часового. Поднырнул под шлагбаум и бросил свое удостоверение на дорогу. Направился в сторону лагеря морской пехоты. Ричер шел прямо по разделительной линии и через полмили дошел до первой поляны. Скопище армейских машин и несколько притихших людей, выжидательно следящих за ним. Ричер прошел мимо. Никто его не остановил. Пешком здесь не ходили, однако это не было запрещено. Через тридцать минут после того, как Ричер вышел из столовой, он дошел до второй поляны. Прошел мимо и направился дальше.

Еще через пять минут он услышал за спиной шум машины. Остановился, развернулся и стал ждать. Машина остановилась рядом с ним, так, чтобы не слепить фарами. Ричер разглядел за рулем Харпер, как и ожидал. Она была одна. Поравнявшись с ним, она опустила стекло.

— Привет, Ричер, — сказала Харпер.

Он молча кивнул.

— Хочешь, подвезу?

— Вперед или обратно?

— Куда скажешь.

— Если ничего не имеешь против, до шоссе И-95. В сторону севера.

— Поедешь на попутных?

Ричер кивнул.

— У меня нет денег на самолет.

Он сел в машину. Харпер плавно тронулась с места. Она была во втором костюме, с распущенными волосами. Рассыпавшимися по плечам.

— Тебе приказали вернуть меня? — спросил Ричер.

Она покачала головой.

— Блейк решил, что от тебя все равно нет никакого толка. «Никакого полезного участия» — вот его слова.

Ричер усмехнулся.

— Полагается, что теперь я должен вскипеть в негодовании, ракетой вернуться назад и доказать, как Блейк ошибался?

Молодая женщина улыбнулась.

— Что-то в таком духе. Они минут десять обсуждали, как к тебе лучше подойти. Наконец Ламарр предложила воззвать к твоему самолюбию.

— Только такие мысли и могут прийти в голову психологу, который в колледже обучался декоративному садоводству.

— Наверное.

Они проехали по петляющей дороге через лес, затем мимо последней поляны морской пехоты.

— Но Блейк прав, — сказал Ричер. — Я ничем не могу вам помочь. Этого типа никто никогда не поймает. Он слишком умен. По крайней мере, слишком умен для меня, черт побери.

Харпер снова улыбнулась.

— Настал твой черед заняться психологией? Ты хочешь уехать отсюда с чистой совестью?

Он покачал головой.

— У меня совесть всегда чиста.

— И насчет Петросяна тоже чиста?

— А причем тут Петросян?

— Чертовское совпадение, ты не находишь? Тебе угрожают Петросяном, и через три дня его нет в живых.

— Судьба.

— Да, судьба. Знаешь, я ведь никому не говорила о том, что весь тот день просидела рядом с кабинетом полковника Трента?

— Почему?

— Прикрывала свою задницу.

Ричер пристально посмотрел на нее.

— А какое отношение имеет к этому кабинет Трента?