стене висел телевизор с выключенным звуком, но никто из присутствующих не следил за ходом слушаний по бюджету. Вдоль длинного стола из дорогих пород дерева были расставлены дешевые стулья, развернутые под углом сорок пять градусов так, чтобы сидящие были обращены лицом к голове стола, где на торцевой стене висела доска. Доска была современная, словно ее позаимствовали из хорошо финансируемого колледжа. В помещении было душно и тихо. Оно напоминало университетскую аудиторию.
Харпер провела Ричера к противоположному от доски концу стола. В заднюю часть аудитории. Сама села ближе к доске, так что Ричеру пришлось смотреть через ее плечо. Блейк занял место у самой доски. Пултон и Ламарр пришли вместе, с пухлыми папками, поглощенные негромким разговором. Оба посмотрели только на Блейка. Тот, дождавшись, когда за ними закроется дверь, встал и перевернул доску.
В верхнем правом углу была закреплена большая карта Соединенных Штатов, утыканная лесом флажков. Всего девяносто один, предположил Ричер, даже не пытаясь их сосчитать. Большинство флажков были красные, но среди них были три черных. Слева от карты висела цветная фотография восемь на десять, переснятая и увеличенная с любительского снимка, сделанного через дешевый объектив на зернистую пленку. На ней была изображена женщина, улыбающаяся и прищурившаяся на солнце. Ей было под тридцать; симпатичное, пухленькое, счастливое лицо обрамляли темные вьющиеся волосы.
— Дамы и господа, перед вами Лорейн Стэнли, — сказал Блейк. — Недавно скончавшаяся в городе Сан-Диего, штат Калифорния.
Ниже снимка улыбающегося лица были еще несколько фотографий восемь на десять, расположенные в определенной последовательности. Место преступления. Четкие снимки. Сделанные профессионалом. Снимок небольшого бунгало в испанском стиле, сделанный длиннофокусным объективом с противоположной стороны улицы. Крупным планом входная дверь. Коридор, гостиная, спальня, снятые широкоугольным объективом. Ванная. Стена над двумя раковинами зеркальная. В ней отразился фотограф, крупный мужчина, одетый в белый нейлоновый комбинезон, на голове капюшон, на руках латексные перчатки, у глаза фотоаппарат, яркий нимб от вспышки. Справа душ, слева ванна. Низкая, широкая, наполненная зеленой краской.
— Она была жива три дня назад, — продолжал Блейк. — Соседи видели, как она выкатила мусорный контейнер за калитку, без пятнадцати девять утра по местному времени. Обнаружили ее вчера. Уборщица.
— Время смерти известно? — спросила Ламарр.
— Приблизительно, — сказал Блейк. — Она умерла где-то в течение второго дня.
— Соседи ничего не видели?
Блейк покачал головой.
— Вечером первого дня Лорейн Стэнли забрала пустой мусорный контейнер домой. После этого никто ничего не видел.
— Обстоятельства смерти?
— В точности такие же, как и в первых двух случаях.
— Улики?
— Пока что никаких, черт побери. Наши ребята продолжают искать, но я настроен не слишком оптимистически.
Ричер внимательно посмотрел на снимок коридора. Очень узкого, ведущего мимо гостиной к спальне. Слева на высоте пояса узенькая полочка, заставленная крошечными кактусами в крошечных глиняных горшочках. Справа снова узенькие полочки, развешанные на разной высоте с различными промежутками. Заставленные маленькими фарфоровыми статуэтками. В основном, куклами в национальных костюмах. То, что покупает женщина, мечтающая обзавестись своим домом.
— Что сделала уборщица? — спросил Ричер.
Обернувшись, Блейк посмотрел через весь стол.
— Полагаю, покричала немного, а затем вызвала полицию.
— Нет, перед этим. У нее был свой ключ?
— Очевидно.
— Она сразу прошла в ванную?
Блейк, пожав плечами, раскрыл папку. Полистал ее, нашел ксерокопию допроса уборщицы.
— Да. Она всегда начинала уборку с того, что заливала моющим раствором унитаз и оставляла его так, а сама занималась остальным домом и в ванную возвращалась в самую последнюю очередь.
— То есть, она обнаружила тело сразу же, до того, как приступила к уборке?
Блейк кивнул.
— Хорошо, — заметил Ричер.
— Что хорошо?
— Какова ширина коридора?
Блейк всмотрелся в снимок.
— Фута три? Дом маленький.
Ричер кивнул.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Где следы насилия? Где ярость? Жертва открывает дверь, убийца каким-то образом проталкивает ее по коридору, через гостиную до самой ванной, затем проносит следом тридцать галлонов краски, и при этом не роняет ничего с полок.
— Ну и?
Ричер пожал плечами.
— По-моему, все происходит чересчур уж спокойно. Лично мне бы, например, не удалось силой протолкнуть человека по такому узкому коридору, при этом ничего не задев. Ни за что бы не удалось. И никому из вас тоже.
Блейк покачал головой.
— Убийца не дерется с жертвами. Медицинский осмотр показывает, что к женщинам, вероятно, вообще не прикасались. Здесь все так спокойно, потому что никакого насилия нет.
— И вас это нисколько не смущает? Это полностью соответствует психологическому портрету? Разъяренный военный жаждет отмщения и возмездия, но при этом не поднимает шума?
— Ричер, он
Наступила тишина. Ричер снова пожал плечами.
— Как скажете.
Блейк пристально посмотрел на него с противоположного конца стола.
— Ты бы вел себя иначе?
— Разумеется. Предположим, ты будешь и дальше портить мне нервы, и я решу с тобой расправиться. Не думаю, что я буду действовать излишне учтиво. Скорее всего, я тебя маленько побью. Быть может, даже здорово. Ведь если я на тебя зол, у меня будет такое право, так? Именно в этом и состоит злость.
— Ну и?
— А что насчет краски? Как убийца проносит ее в дом? Можете сходить в хозяйственный магазин и взглянуть, на что похожи тридцать галлонов. Убийца должен держать свою машину перед домом жертвы в течение по крайней мере двадцати-тридцати минут. Почему никто из соседей этого не заметил? Стоящую на улице машину, микроавтобус, грузовичок?
— Или джип, похожий на тот, что у тебя.
— Возможно, в точности такой же. Но почему его никто не замечает?
— Мы не знаем, — сказал Блейк.
— Как преступнику удается убивать жертвы, не оставляя никаких следов?
— Мы не знаем.
— Что-то многовато вы не знаете, а?
Блейк кивнул.
— Да, ты прав, умник. Но мы работаем. У нас есть еще восемнадцать дней. И раз нам согласился
