объятия.

Сексуальная сторона их отношений была на высоте. Но только этим и ограничивалась совместная жизнь Эйлин и Рика.

— Я думал, что сегодня ты собираешься в свой магазин пораньше, — сказал Рик.

Оказывается, он помнил то, о чем она говорила. Это было отрадно.

— Я предупредила Паулу, — ответила Эйлин. — Она заменит меня с утра и примет новые поставки. — Она отхлебнула кофе и поставила чашку на кухонную стойку. — Я хотела бы поговорить с тобой.

Какая-то магическая сила дернула за веревочку и опустила глухие ставни на его глаза. Дистанция между ними в духовном плане не сокращалась.

— У меня нет времени, — коротко ответил Рик. И, быстро сверившись со своими золотыми наручными часами, посмотрел на нее. — Мне уже надо выезжать, чтобы не опоздать на самолет.

— Рик, ты не можешь больше не замечать меня.

Он прошел мимо нее к кофеварке и, налив себе полчашечки ароматного напитка, снова повернулся к ней.

— Тебя никто не игнорирует, Эйлин.

Он был совсем рядом, и благоухание его лосьона дурманило ей голову. Но вместе с тем он был сейчас от нее гораздо дальше, чем когда-либо.

— Хорошо, может быть, я подобрала не совсем точные слова. — Она подняла руки вверх и крепче затянула собранные в хвост волосы. Снова опустила руки на край серой холодной гранитной кухонной стойки. Да, опять серой. Господи, неужели все в этом мире соткано из оттенков серого цвета? — Да, ты не игнорируешь меня. Ты меня подавляешь.

— Что?

Она справилась с комком, подступившим к горлу.

— Ну, например, этот дом.

Он отхлебнул кофе.

— Я полагал, что дом тебе понравился.

— Да, он мне понравился, но проблема не в этом.

Он сделал еще один глоток.

— Тогда объясни, в чем же все-таки проблема.

Эйлин несколько секунд не отрывала от него глаз. Неужели он такой бестолковый?

— Ты купил этот дом, даже не удосужившись поставить меня в известность.

Взгляд его становился все более суровым.

— Мы уже говорили об этом. Я хотел сделать тебе сюрприз.

Покупка колоссального по размерам здания, выстроенного в одном из самых престижных и экзотических мест, произошла так буднично, словно ее муж приобрел себе новую сорочку. Красота этого особняка поразила Эйлин и привела в некоторое замешательство, но сам факт, что ее участие в принятии решения даже не обсуждалось, не мог не оскорблять ее.

— Прими мои поздравления. Сюрприз состоялся.

Мышцы его лица напряглись.

— Куда ты клонишь, Глазастик?

Подразумевалось, что употребление ее детского прозвища должно было смягчить ее нрав. Рик прибегал к этому, когда хотел притвориться, что они близки и прекрасно понимают друг друга. Но ничего прекрасного в действительности не было. Эйлин тяжело вздохнула и пристально посмотрела ему в глаза.

— Нам надо поговорить.

Он предполагал, что это должно было когда-то произойти. Но все-таки был удивлен, что этот момент наступил так скоро, всего через месяц после свадьбы.

Он глядел на нее, и сердце его переворачивалось. Красно-рыжие волосы с золотистым отливом, стянутые в традиционный хвост, раскачивались, имитируя ритмичные колебания метронома. Локоны пружинили, когда она ходила, и раскачивались еще сильнее, когда она распалялась. Они словно служили индикатором настроения Эйлин. Ему нравилось, как прическа дублировала каждое ее движение. На ней были джинсы и старая трикотажная рубашка с немного потускневшим изображением Санта Клауса.

Рика восхищало в Эйлин буквально все.

Жить с нею вместе представлялось ему путешествием по раю и аду одновременно. Слышать в темноте ее голос, знать, что она лежит всего лишь на удалении вытянутой руки от тебя, было счастьем, о котором он мог только мечтать. Она часто напевала что-то фальшивым голосом, стоя под душем, ругала телевизионные коммерческие передачи и быстро набирала вес, придерживаясь самой отвратительной из диет, рекомендующей кусочничать и потреблять пищу на скорую руку. Если ей было хорошо, она смеялась от всей души, и Рик искренне завидовал ее радости. Она ворвалась в его жизнь и перевернула в ней все вверх ногами.

Но его неотступно преследовала мысль, что это скоро кончится, что ее уход уже не за горами.

Ему хотелось насладиться временем, которое у них еще оставалось, но инстинктивные проявления привязанности предупреждали об опасности и не давали расслабиться. Стоило ей только улыбнуться, и он уже испытывал испепеляющую страсть. Она вздыхала и прижималась к нему во сне, и душа его не находила покоя.

Но ее полное отсутствие интереса к их новому дому настораживало его. Эйлин относилась к тому типу женщин, которым было свойственно обустраивать жилище, вить гнездо. А она и палец о палец не ударила, чтобы хоть что-то сделать. На стенах не появилось никаких картин, разноцветные подушечки не заполонили пространства, диковинные растения не украсили помещения. И даже букет грациозных цветов не облагородил зияющей пустоты и вопиющей стерильности. Этот чудовищный дом был полной противоположностью ее уютному загородному коттеджу. Она достаточно четко выразила свое отношение к этому месту, как к временному прибежищу.

Если конец настал именно сейчас, то лучше выяснить отношения и поставить точку. У Рика не было четкого представления о дальнейшей жизни, в которой Эйлин уже не будет, он не хотел быть инициатором разрыва и не стремился к одиночеству. Но если она все-таки решилась на этот шаг, пусть сделает его сейчас.

— Прекрасно, — сказал он и сделал еще один глоток, обжигая горячим кофе горло. Назойливая боль в гортани могла притупить боль в сердце. — Говори.

— Ну, наконец.

Затаенное дыхание вырвалось из ее груди.

— Эйлин…

Она подняла руку вверх, словно просила полной тишины и внимания.

— Ты считаешь себя моим мужем?

— Прошу прощения?

Он не хотел обсуждать очевидные факты.

— Ты приходишься мне мужем, или ты просто давний, добрый друг семьи, или комфортно устроившийся сожитель?

— Куда ты клонишь?

— В этом вся проблема. Если ты мой муж, то где, собственно говоря, находишься сейчас?

Рик отошел от кухонной стойки.

— Сейчас я стою на этом самом месте. И меня пытаются оскорблять.

Лицо Эйлин просияло, но радости в глазах не было. Его ответ был убедительным доказательством того, что дело может принять серьезный оборот.

— Замечательно! Это первый раз, когда ты осознаешь, что находишься рядом со мной. С тех самых пор, как мы обвенчались.

Рик не собирался покорно принимать ее обвинения. Он находился здесь днем и ночью.

— О чем ты говоришь? Мы оба здесь живем.

— Нет, — возразила она, медленно покачивая головой. — Это я живу здесь. А ты изредка наведываешься.