— Сейчас, — нетерпеливо согласился он и молниеносным движением руки освободил ее от тонких трусиков.

Рик легко приподнял ее и усадил на узкий металлический поручень балкона. Она вскрикнула от прикосновения к холодным перилам. И на мгновение Эйлин охватила паника, их номер располагался на втором этаже гостиницы. Но его руки были сильными и горячими и держали ее крепко и надежно. И опять Рик целовал ее, долго, страстно, горя желанием и разжигая в ней ответные чувства. Панические ощущения прошли, страсть между ними накалялась, переполняла их и рвалась наружу.

— Давай же, Рик! — Она торопила его, умоляла об утолении ее жажды. — Скорее. Сейчас.

И, не думая больше о сдержанности, он овладел ею.

Она жадно ловила воздух, откинув голову назад и широко раскрытыми глазами всматриваясь в грозовое небо.

Руки его тугим обручем обхватывали талию Эйлин, удерживая ее на перилах и одновременно плотно прижимая к себе. Он отдавал ей всего себя без остатка, властно требуя ответа.

Прямо над их головами сверкала молния. Гром гремел, обрушивая на них свои удары, приглушая их стоны, и казалось, что любовный накал страстей отражал кульминацию природной стихии.

Тела слились в единое целое, губы не отрывались в поцелуях, руки сплелись.

Эйлин ощущала Рика каждой своей клеточкой. Она видела всполохи зигзагообразных молний, отражающиеся в его глазах. Ослепляющая вспышка яркого света, и она растворилась в них — и в нем.

Она чувствовала себя грешной. Неистовой. Распутной.

Ледяные капли воды забарабанили по земле.

Словно небеса дошли до конечного рубежа, перейдя который, вернуться обратно уже невозможно. И, не в силах сдержаться, пролились на землю благодатным и обильным дождем.

Под каскадными струями проливного дождя, отводя намокшие пряди волос с лица, Эйлин боролась за каждый глоток воздуха. Тело готово было разорваться.

— Рик… Рик!

Пальцы Эйлин впились в его плечи, это было сладостным и долгожданным освобождением. Внезапное умиротворение, пришедшее на смену яростной страсти, прокатилось финальной успокаивающей волной, придавая ее состоянию завершенность и удовлетворение.

Она еще дрожала, когда он в последний раз овладел ею, дойдя до состояния такого же блаженства.

Рик поднял Эйлин с перил и, крепко прижимая к себе, внес в номер.

Пряча лицо в изгибе его шеи, она прошептала:

— Это было впечатляюще.

Он усмехнулся и осторожно прошел по темной гостиной к своей спальне.

— Немного сыро, у меня лучше получается, когда тело сухое.

Эйлин посмотрела на него в сумеречном свете и произнесла:

— Ну, тогда неси мне полотенце.

Наградив ее легким подзатыльником, он ответил:

— Это входило в мои планы.

— Мне нравятся мужчины, действующие согласно намеченным планам.

Рик бережно опустил ее на пружинистый матрац, все еще не отпуская от себя.

— А ты сама тоже живешь по правилам?

— Я строю планы в процессе действия, — ответила она и погладила его лицо.

— Не стоит изменять своей привычке и сейчас, — откликнулся он.

Теперь, когда барьер напряженности, сдерживающий их отношения всю последнюю неделю, был преодолен, Эйлин не хотелось останавливаться. Аппетит приходит во время еды, и, отведав запретного плода, она жаждала продолжения, чтобы вновь испытать чувство полной удовлетворенности. Она жаждала еще и еще раз пройти долгий путь от зарождения страсти до ее апофеоза.

Эйлин не ожидала от себя ничего подобного.

И уж никак не планировала этого заранее.

Стеганое одеяло, на котором она лежала, было теплым и мягким. Хлопок казался нежным на ощупь, и Эйлин завернулась в него, как в кокон. Она моментально согрелась, хотя долгое время была под ледяным дождем, который до сих пор барабанил по крыше. Ставшие редкими вспышки молнии были единственным освещением комнаты, но и этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть лицо Рика и понять, что сейчас он чувствовал то же самое, что и она.

Он был рядом, нависал прямо над ней, готовый начать все заново. Эйлин выгнулась, чтобы быть ближе к его телу, словно ленивая кошка в ожидании поглаживаний. Она опустила ноги на кровать, высвобождая, наконец, из живого обруча его талию. И, прижимаясь к нему всем телом, впустила его внутрь.

— Еще, — требовала она, медленно скользя пальцами по его спине.

— Еще, — согласился он, внезапно переворачиваясь на спину и увлекая ее за собой.

Рик не переставал любоваться ею даже в сумеречном свете и сожалел, что не зажег свечей, с такой щедростью расставленных по всей комнате.

Кожа ее еще была влажной от дождя, холодные капли стекали с длинных волос. Она была и агрессивной, и нежной, и раскрепощенной.

Он ласкал ее грудь, и она охотно отзывалась на его нежные прикосновения. Его рука медленно опустилась туда, где тела их соединялись, образуя теперь единое целое.

— Рик! — произнесла Эйлин, двигаясь в бешеном ритме, сотрясающем все его тело. Выражение ее лица менялось, передавая все большее и большее удовольствие. — Больше не могу!

— Этого никогда не бывает в избытке, — ответил он, провоцируя ее на все большую активность.

Тело Эйлин выпрямилось и напряглось, будто на мгновение окаменело.

— Этого никогда не бывает в избытке, — повторила она его слова, словно эхо.

Умиротворение уступало место истинной благодати. Лаская ее, обнимая, баюкая, как маленького ребенка, Рик нежно уложил Эйлин в постель рядом с собой.

Пронеслись минуты, часы, а может быть и дни, Эйлин не ориентировалась во времени. Жадно облизывая сухие губы, она пыталась избавиться от гула в ушах. Голова шла кругом.

— Это было изумительно.

Рик что-то ответил, но его слова заглушил удар грома.

— Знаешь… — Эйлин сделала глубокий и судорожный вдох и быстро выдохнула, прежде чем продолжить: — Для мужчины, который выглядит скованно и напряженно, ты проделал потрясающую работу.

— Ты и сама недурно потрудилась.

Она улыбнулась в темноту и почувствовала, что улыбка быстро сходит с лица, ретируясь перед суровой действительностью.

— Мы, наверное, будем сожалеть о случившемся?

— Возможно.

— Так я и думала. — Эйлин следила, как озаряется вспышками света потолок, и прислушивалась к тяжелому дыханию Рика. Мысли с бешеной скоростью неслись в ее голове, и она не успевала ухватиться за одну, чтобы ее обдумать. Если бы ей удалось задуматься над тем, что они только что сделали с Риком, выводы были бы печальными. — Я хочу, чтобы ты знал, — начала она, — я не стремлюсь к прочным связям или законным узам.

— Я тоже.

— Но, тем не менее, это может осложнить ситуацию, правда? — спросила она.

— Ты имеешь в виду, что я буду, как зачарованный, смотреть на тебя на работе и воображать бог