Когда медленная музыка вновь сменилась грохочущими ритмами, заставив собравшихся на танцполе задвигаться в быстром танце, Макс провел ее сквозь толпу обратно к бару, где их уже ожидали напитки.

  Он устроился рядом с ней и сказал:

  — Предлагаю тост.

  — Какой? — Она приподняла бокал.

  Он легонько стукнул своим бокалом о край ее бокала.

  — За перспективы!

  — За это я могу выпить, — согласилась она и отпила немного коктейля.

  — Ты собираешься сказать мне свое имя? — спросил он, глядя ей в глаза.

  Она заколебалась, потом отрицательно покачала головой.

  — Нет.

  — Почему нет?

  — Потому что, — ответила Джанин, смывая охвативший ее трепет здоровенным глотком коктейля, — если мы назовем имена, загадка исчезнет. К тому же отсутствие имен означает отсутствие каких-либо расчетов на будущее. Мы с тобой живем здесь и сейчас.

  — Никаких имен, — согласился он, придвигаясь к ней ближе. — Итак, Загадочная Незнакомка, не хотите ли вы прогуляться по пляжу?

  — Да, — ответила она. — Конечно, хочу.

  Пляж был почти безлюден. Прохладный океанский бриз доносил сюда обрывки музыки, играющей в клубе. Черное одеяло неба подмигивало звездами. Яркая луна струила на землю потоки серебряного света.

  Какая романтичная обстановка, отметила Джанин про себя.

  Ей следовало бы нервничать. В конце концов, романтическая прогулка с незнакомцем по безлюдному ночному пляжу не была для нее чем-то привычным. Но сейчас она ощущала только предвкушение.

  — Ты здесь надолго? — спросил он. Его глубокий голос вплетался в порывы ветра, приходящие с океана.

  — На три недели. А ты?

  — Я не знаю, — он стоял, глубоко засунув руки в карманы и задумчиво глядя на океан. — Приехать сюда было моим капризом.

  Джанин подняла ракушку, покрутила ее в пальцах и бросила в набегающие волны.

  — У тебя нет ничего такого, что торопило бы вернуться к обычной жизни?

  Макс глянул на нее и улыбнулся: у женщины рядом с ним были такие манящие губы! Затем ответил:

  — Ничего такого.

  — Должно быть, это здорово, — заметила она, также уставившись в морскую даль. — А я буквально с боем вырвала у шефа обещание отпустить меня на три недели.

  — Кем ты работаешь?

  Джанин посмотрела на него, убрала со лба растрепанную ветром челку.

  — Я флорист-дизайнер. А ты?

  — Немного того, немного этого, — пожал он плечами, протянул руку и поправил ей волосы.

  — Звучит как-то неопределенно, — заметила она.

  — Ты действительно хочешь поговорить о том, чем занимается каждый из нас? — сказал Макс в ответ.

  — Нет, конечно, — призналась она. — Просто успокой меня, скажи, что не занимаешься каким- нибудь криминалом. Например, что ты не грабитель банков.

  Он расхохотался.

  — Боюсь тебя разочаровать: я не вор, а просто бизнесмен.

  — Это еще хуже, — сказала она, подумав о Джоне Прентиссе, лжеце и жулике.

  — Тебе не кажется, что разговор о работе приведет к такому же результату, как если бы мы на звали свои имена?

  — Нет. Работа — понятие общее. В именах гораздо больше определенности.

  — А мне нравится твоя игра в тайну.

  — Почему?

  — Потому что, — сказал он со вздохом, — этот мир слишком скучен.

  И он притянул Джанин к себе. Она охотно подчинилась. Не просто охотно — пылко! Макс коснулся ее губ легким поцелуем, затем еще одним и больше не отрывался от ее губ.

  Джанин почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Сердце часто забилось. Его поцелуй пронзил ее, как электрический разряд. Это было одновременно прекрасно и невыносимо. Каждая клеточка ее тела молила о пощаде.

  Но она жаждала только продолжения. Ей хотелось чувствовать его прикосновения, его губы на своих губах — еще и еще...

  Сейчас ей было совершенно неважно, как его зовут. Неважно, что она совершенно ничего не знает о нем. Неважно, что она познакомилась с ним лишь пару часов назад. Важны были только его прикосновения, его поцелуй.

  Он сжал ее в объятьях так, что она услышала стук его сердца. Его руки гладили ее по спине. Каждое прикосновение воспламеняло кровь Джанин, превращая ее в огненную лаву.

  Голова у нее кружилась, она жаждала, чтобы это наслаждение длилось вечно. С ней никогда еще такого не случалось. Она тихо застонала, когда его поцелуи начали спускаться по шее...

  — Ты прекрасна, — шептал Макс. — Я хочу тебя. Прямо сейчас.

  — Да, — просто ответила она, откидываясь назад и почти теряя сознание от ласк.

  Где-то в глубине сознания занудный голос рассудка твердил, что они находятся слишком близко к клубу. Что кто-нибудь может выйти и наткнуться на них.

  Но саму Джанин совершенно не волновало, где они находятся. Она была уверена в одном: если он прекратит ее ласкать, она не переживет этого.

  Отстранившись от нее, Макс огляделся, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Затем снял рубашку и бросил ее на песок. Опрокинув Джанин на рубашку, помог ей избавиться от одежды. Прохладный ветер обвевал ее обнаженное тело. Лежа на небрежно брошенной рубашке, Джанин чувствовала себя порочной. Она никогда не принадлежала к подобному сорту женщин, но теперь поняла, что ей нравится быть одной из них.

  Он тоже избавился от одежды и склонился над ней. Его ласки становились все горячее. Словно в тумане, она видела над собой мужское лицо. Поток страсти все больше размывал его, пока не остались одни глаза, наполненные неистовым желанием.

  Наслаждение нарастало и нарастало, и стало невыносимым. А потом оно превратилось в слепящий свет, в котором окончательно растворилось сознание Джанин.

  Через несколько секунд Макс пришел в себя. Он не мог поверить в то, что произошло. Они занимались любовью, совершенно забыв об окружающем мире. Да что о мире, им даже не пришло в голову предохраниться!

  Лежа около этой женщины, он подумал, что его животный голод произвел на нее плохое впечатление. Но он ничего не мог с собой поделать. Макс снова хотел ее. Так яростно, как будто у него не было женщины уже много лет.

  — Это было... — она запнулась, затем вздохнула и продолжила: — Не важно. У меня просто не хватает слов...

  — У меня тоже, — он провел кончиками пальцев по ее груди и улыбнулся, видя, как она зажмурилась от удовольствия. — Мне кажется, что мы еще не закончили. Предлагаю перейти в мой номер.

  Она облизала губы.

  — О да. Прекрасная идея.