Уверенность Ками ощутимо уменьшилась, когда Гоша открыл ей дверь. Обнаженный до пояса и взъерошенный со сна, он выглядел очень — до неприличия привлекательно.
Как она проживет без него хотя бы день?
— У нас мало времени, — она прижалась к нему, впиваясь поцелуем в губы.
Громов обнял ее и внес в номер, захлопнув ногой дверь. Он прислонил Камиллу к стене и прошептал в губы:
— Сколько?
— Полчаса. Нет, уже двадцать пять минут.
— Ничего. Нам не впервой. Лежа?
— Долго. Стоя.
Она лишь успевала вскрикивать, пока он стягивал трусики, и забрасывал ее ноги себе за спину.
Полотенце, скрывающее его мужественность, давно отправилось на пол. Он заполнил ее собой стремительно и глубоко, полностью соединяясь с ней на каком-то высшем уровне, не поддающемся объяснению и пониманию. Разбираться с этим Ками было некогда. Да и зачем? Она приняла его со страстью, граничившей с самоотречением.
Гоша устроил ее в руках удобнее, еще шире раздвинул Ками бедра, прижал к стене и начал двигаться с космической скоростью. Во всяком случае, Ками так показалось, потому что для нее развязка наступила рекордно быстро, да и Громов отстал от нее всего на несколько секунд.
Еще несколько минут они пытались отдышаться, а затем Громов уперся лбом в ее лоб и спокойно сообщил:
— Я забыл про резинку.
— Ерунда! У нас есть более важное дело, — Гоша лишь улыбнулся в ответ. — Надевай штаны. Нужно торопиться. Не забудь захватить бумажник.
На стоянке такси их ждала Лиза, нетерпеливо постукивая по распеченному солнцем асфальту босоножкой.
— Вы опоздали на три минуты.
— Девчонки, это побег? Я что-то проспал?
Громов нахмурился и оглянулся по сторонам.
— Дорогой, выбирай — либо ты нас сопровождаешь до аэропорта, либо мы едем туда сами.
Гоша потер ладонью шею и повернулся к Лизе.
— А Рафаэль знает?
— Я догадывалась, что вы знакомы, — она села на заднее сидение такси. — Вещи уже в багажнике.
Ками пожала плечами, вздохнула и устроилась рядом с подругой.
— Так ты с нами или нет?
Недовольно крякнув, Гоша сел рядом с водителем.
— А билеты?
— Пока вы… прощались, я позвонила в аэропорт и договорилась. Билеты для нас забронированы.
До аэродрома они добирались молча. Громов иногда дергал головой, будто вел сам с собой внутренний спор. Лиза забилась в угол салона и смотрела в окно непроницаемым взглядом. А Камилла…
Не трудно догадаться, о чем думала она. Конечно о Громове, их последнем свидании и забытой резинке. А что, если… Как бы она этого хотела. При любом раскладе.
Он впервые в жизни видел своего капитана в таком состоянии. Вначале Рафаэль орал на него, потом схватил за футболку и пытался трясти, правда, без особого успеха. Когда же понял, что ни первое, ни второе не заставит Гошу говорить, он начал тиранить спинку дивана.
— Жаль.
— Что? Теперь ты меня пожалел?
— Диван жаль. Дорогой.
— К черту — и диван, и тебя, предатель!
— Поосторожнее в выражениях, капитан. Ты хотел, чтобы девчонки сами уехали, а мы потом гадали — где они, что с ними?
Раф плюхнулся на диван и взлохматил волосы.
Что тут скажешь? Гоша его действительно пожалел, но мужчины не говорят об этом друг другу. Он тоже расстроился, что Камилла улетела, но она хотя бы обещала ему подумать о совместной жизни. Да, сложно все.
Он достал из бара водку, налил в два стакана, отнес одну Рафаэлю. Тот несколько секунд не двигался с места, а затем взял стакан, опрокинул в рот залпом.
— Почему она не дождалась? Я же просил!
— Ну, женщины — они странные.
Они помолчали несколько минут. Гоша снова разлил водку.
— Лиза… Она что-то говорила… обо мне.
— Нет.
— А что собирается делать?
— Нет.
— Может…
— Она молчала, Раф. Всю дорогу. Во время посадки на самолет тоже. — Он поймал мрачный взгляд друга. — И ничего не просила тебе передать. Извини.
— Мелина. Она виновата. Эта баба долетела до Афин, купила парик, вернулась назад и напакостила, как… — Раф поднялся, подошел к окну и так стоял некоторое время, засунув руки в карманы, затем заговорил, тихо и как-то устало. — Да что там, сам во всем виноват. На месте Мелины могла быть другая. Слишком много соблазнов, ошибок, Мелин. Но Лиза — она особенная. Почему я ей сразу не признался? Ну, соврал, с кем не бывает? Но ведь потом мог и сознаться? Как думаешь, Громов?
— Я? — Что тут скажешь? Кажется, его друг тоже влюблен — возможно, впервые в жизни. — Ну если ты спросил… Думаю, что тебе нужно придумать что-то необычное, чтобы она тебя простила.
— Ты имел в виду — полюбила?
— Хмм. Как думаешь, почему она уехала? Здесь Лизе пообещали бесплатный и бессрочный отдых. Кто откажется от такого, если только не влюбленная женщина.
— Обиженная женщина.
— Вот, ты уже начинаешь мыслить в правильном направлении.
— А ты не много себе позволяешь, Громов? Как разговариваешь со старшим по званию?
— Есть молчать! По стойке «смирно» становиться?
— Можешь сидеть. Так что ты там зудел о правильном направлении?
— К чему бы ей обижаться? Отдохнула, пообщалась с настоящим мужчиной. Или не пообщалась?
— Проехали.
— Как скажешь. Я конечно, в этих делах не профи, но, думаю, ревность в этом побеге сыграла не последнюю роль. Хотя, с этими писательницами ни в чем нельзя быть уверенным. Для них на первом месте — чувства, а на втором…
— Ты гений, Громов! Адрес узнал?
— Обижаешь. Поедешь?
Лиза очень удивилась, когда поняла, что наступил декабрь. Необычно теплые дни для этого времени года вводили в заблуждение всех, заставляя забыть, что скоро Новый год.
Совсем недавно природа радовалась лету, пробуждая жаркие мысли. Теперь ей казалось, что все это было не с ней — море, звезды, пляж, красивый мужчина…
Он исчез из ее жизни точно так же, как и появился — неожиданно. Глупо было ожидать, что он помчится за ней вдогонку, станет молить о любви и прощении. Но она — лишь романтичная
