— С нашей стороны тоже двухракетный залп по цели!
— Есть, — подавленным голосом пробормотал Лишенко.
Красная нить продолжала угрожающе расти и двигаться в сторону маленького городка на берегу Оки. Вдруг рост полоски прекратился.
— Цель уничтожена!
— Ну, Володя, ты доволен? Цел твой Надеждинск…
— Командир! Ракета, бьющая по Обнинску, разделилась! Двадцать боевых частей!
— Двадцать? — Полковник нервно потер подбородок. — Понятно. Половина из них, скорее всего, ложные цели. Они распознаются?
— Нет!
— Черт. А куда летят?
— Четыре части летят прямо сюда!!! Черт!!!
— Ну-ка без паники! Бункер выдержит! Но мы должны их сбить!
— Товарищ полковник, вас к телефону со второго поста! — Молодой капитан, сидевший за ближайшим пультом, протянул ему трубку.
— Полковник Коновалов. Да… Я понял… Добро… — Он вернул трубку офицеру и взглянул на Васнецова. — Слушай, там из метро бронедрезина приехала. Там этот старший контролер опять. Иди, встреть его…
Михаил сидел совершенно бледный. Капилляры в глазных яблоках полопались от нервного напряжения, и белки стали совсем красными. Он потерянным взглядом уставился на вошедшего в дежурную комнату Васнецова.
— Вова. Я все внутренние посты обзвонил. Это… Это, оказывается, не просто война… Это…
— Это ядерная война, — закончил за него Васнецов.
— Зачем?
— Ты меня спрашиваешь? Боюсь, Миша, нашего с тобой мнения на этот счет не учли.
— Но это же безумие…
— Как и любая другая война. Ну, где этот контролер?
— Со второго поста сюда движутся… Володя… Что теперь будет?
— Будет планета обезьян. — Васнецов невесело усмехнулся.
— Внимание! — захрипел динамик на стене. — Задраить все гермодвери! Задраить все гермодвери! Ядерный удар по поверхности через пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…
— Все-таки пропустили боеголовку, — вздохнул подполковник.
— Что? Какую… Куда удар?! — Жилин вскочил со своего кресла.
— По нам, дружище. По нам…
…три, два, один, взрыв!
— Варяг! Варяг!!!
— Ну… Ну Коля… Ну чего ты спать не даешь?
Яхонтов повернулся на другой бок. Луноход продолжал свой путь. Теперь за рулем сидел Вячеслав, который старался четко выполнять команды обучающего его Алексеева.
— Варяг, да проснись же!
— Чтоб тебя… Ну чего? — Искатель взглянул на Николая.
— У отца был брат?
— У моего отца был брат? — Яхонтов еще не до конца проснулся и не совсем понимал заданного взволнованным голосом вопроса.
— Да нет. У моего отца был брат? Ты же с отцом дружил еще до ядрены.
— Ишь, слов каких нахватался в столице. Ядрена. — Варяг ухмыльнулся. — Если честно, то не знаю. А что?
— А ты еще людей с фамилией Васнецов в Надеждинске не знал?
— Был прапор на рембазе. Алкоголик жуткий. Никита Васнецов. Он пропал после первого черного дождя, насколько я помню. А в чем, собственно, дело?
— В бункере «Субботний вечер» был офицер. Владимир Васнецов. Его брат Николай служил в Надеждинске. И сын у его брата родился. Тоже Николаем назвали. Это же мой дядя, понимаешь, Варяг?! — Васнецов потряс записной книжкой. — Я тут десять листов отпарил! И вот посмотри, что тут пишется! У меня был дядя, а я ничего не знал!
Наблюдающий в перископ Людоед бросил взгляд на эту потрепанную книжку, и на его лице появилось озадаченное выражение. Однако когда Васнецов повернулся к нему, Крест сразу уткнулся в перископ.
— Теперь ты знаешь, что у тебя был дядя. Тебе легче? — сказал он.
— Но… Это ведь важно… Для меня… Надо было нам в тот бункер…
— А зачем, скажи на милость? Сталкеры там побывали. Там нет никого, кроме крыс. И чего ради нам надо было забыть про миссию и идти в это затхлое подземелье?
— Илья прав, — кивнул Варяг, беря в руки записную книжку. — А ты мог и ошибиться. Насчет дяди, я имею в виду.
— Да нет тут никакой ошибки. У меня был дядя. И он был там…
Николай вздохнул и отвернулся, уставившись в смотровую щель за своей спиной. На самом деле он вовсе не собирался смотреть на что-то снаружи. Просто не хотел, чтобы Крест или Варяг видели его слезы.
23
Пикник на снегу
Спускающиеся на землю сумерки словно прижали к земле тяжелые свинцовые облака, неутомимо кружившие непроницаемым покровом вокруг погибающей планеты. Серая дымка заполонила все вокруг, и видимость упала до минимума. В совокупности с приближающейся ночной темнотой это делало дальнейшее движение, да еще по пересеченной местности, совершенно неприемлемым. Каждый по отдельности, внутренне, наверное, был рад тому, что погодные условия заставили их временно остановиться, поскольку привала жаждал каждый, хоть и старались об этом не говорить. Но путь на сей раз они проделали весьма длительный и без единой остановки. Луноход остановился среди нескольких одиноких деревьев, торчащих из снега на вершине высокой насыпи. Путники не сразу поняли, что здесь некогда проходила железная дорога. Скорее всего, она и осталась, но была погребена под внушительным слоем снега. Заметив в этом странном снежном тумане погнутый столб с семафором и остатки мачт линий электропередач, Людоед, наблюдавший в перископ, заключил, что они остановились на путях.
— Интересно, а где мы конкретно? — Варяг развернул карту. — Илья, давай покумекаем.
— А чего тут думать? — Крестуселся рядом с искателем. — Электросталь и Ногинск проехали. Они были южнее нашего пути. По правую руку. Вот. — Он ткнул пальцем в карту и провел воображаемую линию. — Там врезали капитально. Районы, насыщенные стратегическими объектами. Много «трехсоток» там располагалось. Кое-что замыкалось на систему ПРО Москвы.
— «С-триста»? Зенитные ракеты? — Яхонтов взглянул на Людоеда.
— Именно. И вроде даже «С-четыреста», «Триумф». Вот, скорее всего, они и были частью столичной противоракетной обороны. Конечно, многое они отбили, но на них напустили настоящий град. Да и сами, конечно… Тоже… Говорят, что даже некоторые полки стреляли зенитными ракетами со специальной боевой частью.
— С ядерной, что ли?
— Она самая. Одна ракета поражает большую площадь воздушного пространства и все, что там летит. Ну а какой ущерб себе?