— Слушайте. Я спросить хотел.
— Ну, спрашивай…
— Вы… Это… — Он посмотрел по сторонам и стал говорить совсем тихо. — Вы рейдеров не видели в этих краях?
— Кого? — удивился Варяг.
— Рейдеров… — Он перешел уже на шепот.
— А кто это? — спросил Людоед.
— Вы не знаете, кто такие рейдеры? — Теперь удивился охранник.
— Нет вообще-то.
— Ах… Ну да… Вы же с запада. Ну… А следы не видели? От очень широких гусениц. Или машину такую гусеничную… Как МТЛБ, только выше и короче. Серебристая такая…
— Нет, не видели. — Варяг мотнул головой и украдкой посмотрел на своих спутников.
— Ну, ладно. Извините. — Он стал отходить. — Просто говорят, что они уже на эту сторону от хребта перебрались. И что они в людей переодеваться стали. Брешут, может…
— Кто?
— Кто брешет?
— Нет. Кто перебрался?
— Да рейдеры эти… Как через молохитов прошли… Или в обход… Черт их знает… — Это уже он говорил сам с собой.
— Так они что, не люди, если ты говоришь, что в людей переодеваются?
— Нет. Не люди. Я же говорю. Рейдеры.
— Слушай, ты уж расскажи нам, о чем речь-то? — развел руками недоумевающий Варяг.
— Да вы это… Не берите в голову… Да и некогда мне… Вы ежели в баре будете, там поспрошайте… Мужики потрепаться любят. Чего, может, и расскажут. Ладно. Пока, ребята. Извините, что задержал.
Охранник ушел.
— Варяг, дай мне по морде, если он не о нашем луноходе говорил. Ну точно по описанию подходит, — сказал тихо Крест.
— Ты прав, — пробормотал Яхонтов. — Но по морде я тебе все равно двину…
— А я тебя всучу смотрящему, и тебе клеймо на лоб поставят, — засмеялся Людоед.
— Угу… — задумчиво пробубнил Варяг.
— Ты чего это? — нахмурился Илья.
— Нечисто что-то. Рейдеры какие-то. И луноход. Его же ни с чем не спутать. Что тут за дела?
— Ну так у нас есть возможность все разузнать. Где, этот Шум сказал, у них бар?
— За рынком. Налево.
— Налево гостиница, — поправил Сквернослов.
— А. Ну да. Направо. Пошли.
Двигаясь мимо добротно сколоченных деревянных лотков местного рынка, путники с интересом разглядывали ассортимент здешней торговли. Обилие товара поражало. Различные шкуры зверей. Книги и журналы. Одежда различной степени изношенности и даже с виду новая. Алкогольные напитки как в оригинальной таре, еще довоенного производства, так и кустарно изготовленное пойло, разлитое в стеклянные и пластиковые бутылки. Зажигалки. Особенно много было бензиновых зажигалок, сделанных из гильз и подобий «Зиппо». Мотки проводов. Сигареты и табак. Курительные трубки различного вида. В том числе вручную изготовленные из костей. Керосиновые лампы. Диодные фонарики. Картофель, морковь и все то, что удается вырастить в суровых условиях современной реальности. Дрова. Семена растений. Весьма, кстати, дорогие. Драгоценные украшения. Совсем недорогие, кстати. Болты, гайки, шурупы, электронные платы. Ржавые и гнутые гвозди. Зеркала и стекла. Очки и оправы к ним. Сказочно дорогая туалетная бумага. Соль. Кактусы в горшочках. Различный инструмент. В том числе даже и электродрели. Географические карты и атласы. Плакаты порнографического содержания. Игральные кости, нарды, шахматы и шашки, домино, настольный хоккей, кубики Рубика, гексостратегии. Часы, как рабочие, так и разбитые… Ручные и настенные. Барометры и дозиметры. Респираторы и противогазы. Рукавицы и шерстяные носки. Военная амуниция. У данного торговца еще красовалась табличка «Есть холодное и огнестрельное оружие в ассортименте». А у торговца свечами зажигания и запчастями для снегоходов был широкий выбор лыж и табличка «Продаю танк Т-64 с боекомплектом. Пулеметы демонтированы. Не на ходу». Дальше был торговец, у которого весь товар был завешан простынями и на пустом прилавке была табличка «Продаю картины и фотообои с пейзажами сгинувшего времени. Будь оно проклято».
Людоед взглянул на табличку и усмехнулся.
— И что у тебя есть? — спросил он у торговца.
— Да много чего. Картины маслом. Фотоплакаты и фотообои, — ответил угрюмый седой старик.
— Какая тематика?
— Так тут же написано. Закат на тропическом пляже. Березовая роща. Пруды всякие с лебедями. Панорама Москвы и других городов. Горные пейзажи. Все то, чего больше никогда не увидите…
— А чего напоказ не выставляешь?
Торговец ухмыльнулся:
— Так запрещено на всеобщее обозрение это выставлять.
— Почему? Вон порнуху в открытую поразвешивали. А что тут такого? — удивился Крест.
— Так то порнуха. Она всем нравится. А это… Очень многих злят эти картинки. Бесятся многие. Нервы сдают. Особенно у тех, кто другие времена еще помнит. Мне раз за это морду набили. Дескать, плюнул им в душу. Ну вот, администратор приказал мне их, картины, с глаз долой. Ежели интересует что, заходи за ширму, выбирай. Только если купишь, упакую, чтоб видно не было. У меня тут газетки старые. Замотать можно. На людях в открытую с этим не ходи. И кстати. — Он встал и, наклонившись ближе к Людоеду, тихо проговорил: — Есть цветные фотографии ядерных взрывов. Иногда извращенцы всякие спрашивают… Не нужно? Дешево отдаю.
— Прости, брат, — засмеялся Крест. — Мы не извращенцы.
— Есть фотки Эйнштейна и Оппенгеймера. Их заместо мишеней покупают с удовольствием, кстати.
— Почему?
— То есть как? — Торговец сделал очень удивленное лицо. — Ведь это они атомную бомбу придумали и прочую херню. Суки… Физики, мать их…
— Да нет. Не нужно ничего, — махнул рукой вмешавшийся в разговор Варяг. — Илья, пошли.
— Оно и правильно! — крикнул торговец вдогонку уходящим путникам. — Оно и верно! Я сам на все это дерьмо смотреть ненавижу! Но торговать чем-то надо ведь!
Николай обернулся и бросил на этого старика, показавшегося ему несчастным, прощальный взгляд. И тут его взор уцепился за второй ряд торговых лотков. Точнее, за один из прилавков, прямо позади торговца картинами. Там был большой стеллаж с какими-то странными, но показавшимися ему знакомыми предметами. И огромная масса разноцветных коробок. Васнецову понадобилось несколько секунд, чтобы из глубин памяти всплыло подходящее название. Магнитофоны. Да, за тем лотком продавали магнитофоны и большое количество аудиокассет и компакт-дисков. Но больше всего его заинтриговал торговец. Это была девушка в разноцветном шерстяном свитере и ватных штанах, лет восемнадцати, с очень короткой стрижкой русых волос. Она ладонями придерживала одетые на голову большие наушники и, глядя перед собой большими голубыми глазами, медленно раскачивала широкими бедрами. Вдруг подняла взгляд и мимолетно взглянула на Николая. Затем снова ушла в себя и погрузилась в ощущения, что дарила ей музыка в наушниках. Но лицо ее как-то переменилось, словно до ее сознания дошло что-то важное. Она снова подняла взгляд и уставилась на пару секунд на Васнецова. Посмотрела оценивающе и вроде, как показалось Николаю, удивилась. Затем улыбнулась сама себе, пожала плечами и, повернувшись спиной, снова стала раскачивать бедрами в такт слышимой ей одной музыке.
— Блаженный! Уснул, что ли? — окликнул его Людоед.
— Иду, — буркнул Васнецов и стал догонять товарищей, поймав себя на мысли, что ее продолговатое задумчивое лицо с умным взглядом показалось ему очень красивым.
