Любовь моя, во мне твой образ жив!                       Но как я мог забыть тебя? Чья власть                       Хотя б на миг позволила мне пасть,                       Своим сияньем лживым ослепив                       Глаза, оплакавшие твой уход?!                       Как превозмочь мне боль мою, мой стыд?                       Храни же, сердце, среди всех невзгод                       Алмаз, что в глубине твоей сокрыт.                       Увы, ни этот, ни грядущий год                       Тот лик небесный мне не возвратит.

'О Сумрак, князь одной годины сонной!'[131]

                    О Сумрак, князь одной годины сонной!                     Приятней ночи, чей удел — чернить,                     Ты лишь предметов грани хочешь скрыть                     От зрения. О властелин исконный!                     Мерцали так же воды, стлались склоны                     Для взора бритта, что главу склонить                     Под волчьей шкурой шел и опочить                     На кругах скал иль сквозь покров зеленый                     Глядел, пока не засыпал. Ему                     Был тот же, что и нам, простор открыт,                     Твоя, о властелин теней, картина.                     Мы зрим залив и мощных скал кайму,                     Над гладью звезды — древен этот вид,                     Как неба и земли первопричина.

ГЛЯДЯ НА ОСТРОВОК ЦВЕТУЩИХ ПОДСНЕЖНИКОВ В БУРЮ[132]

                     Когда надежд развеется покров                      И рухнет Гордость воином усталым,                      Тогда величье переходит к малым:                      В сплоченье братском робость поборов,                         Они встречают бури грозный рев, —                         Так хрупкие подснежники под шквалом                         Стоят, противясь вихрям одичалым,                         В помятых шлемах белых лепестков.                      Взгляни на доблестных — и удостой                      Сравненьем их бессмертные знамена.                      Так македонская фаланга в бой                         Стеною шла — и так во время оно                         Герои, обреченные Судьбой,                         Под Фивами стояли непреклонно.

ДАЛЕКОМУ ДРУГУ[133]

                     О, не молчи! Или любовь — цветок?                      И холод отдаленья моего                      Убил последний слабый лепесток                      Прекрасного цветения его?                      Я, словно странник, нищ и одинок.                      Прерви свой сон, как злое колдовство!                      Поверь, что счастья твоего залог                      Лишь в исполненьи долга своего.                      Откликнись же! Пусть сердце-сирота                      Печальней опустевшего гнезда,                      Засыпанного снегом средь нагих                      И зябнущих шиповника ветвей, —                      Но тысячью признаний дорогих                      Сомненья нестерпимые развей!

Комментарии

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату