общества.

Когда мы говорим о фашизме (или нацизме) как идеологии, то необходимо различать следующие интерпретации. Идеология может истолковываться как а) взгляды, выраженные в работах ведущих фашистов (например, Mein Kampf Гитлера), и б) мнения, которые выявляются при исследовании того, что фашисты делали. Это различие между тем, что говорили главные фашисты и что они делали. Далее полезно провести различие между стратегическими (al) и теоретическими элементами (а2) фашистской идеологии. И, наконец, важно четко разграничивать идеологии главных и «обыкновенных» фашистов (в). Эти различения существенны при изучении всех видов идеологии, а не только фашистской.

При этом источники информации о каждом виде идеологии разнятся между собой. Нам необходимо в случае (а) читать работы фашистских лидеров, а в случаях (б) и (в) ориентироваться на более эмпирические исследования.

В этой главе, как и в книге вообще, идеология прежде всего рассматривается в первом смысле, то есть как выраженные в письменных источниках взгляды ее видных представителей. Далее, предметом нашего анализа являются упрощенные версии таких взглядов.

Важно помнить, что изложение типов идеологии меняется в зависимости от того, какого смысла термина «идеология» мы будем придерживаться. Ниже, когда под идеологией понимается «зафиксированная в письменной форме теория» (а2), во многих случаях оправданно говорить о нелогичности, присущей фашизму. Но в смысле «письменно зафиксированной стратегии» (al) или «мнения, основанного на том, что они делали» (б), может быть, напротив, правильно подчеркнуть определенную степень рациональности. Например, фашисты были весьма квалифицированы в использовании массовой психологии. Далее, убеждения «обычных» фашистов и сочувствующих фашизму (в), конечно, не были идентичны теориям фашистских лидеров.

С интеллектуальной точки зрения, фашистская и нацистская идеология (в смысле «письменно зафиксированных теорий ведущих фашистов») не является удовлетворительной. Обе идеологии даже объявили себя иррационалистическими. Фашизм Муссолини восхвалял мифы и действие и презирал теорию. Фашизм должен опираться на идеалистический миф об Италии как наследнице Рима. Он должен делать людей сильными и объединять их с помощью эмоциональных настроений, подобных готовности к самопожертвованию и дисциплине. На этой основе фашистские лидеры могли бы твердой рукой наводить порядок и расширять границы Итальянской империи. Нацизм Гитлера также восхвалял мифы и действие и столь же презрительно относился к теории. Нацисты мыслили понятиями «голоса крови» и «превосходства арийской расы». Каждый народ обладает мышлением, соответствующим его расе. Наилучшим образом немецкое мышление воплощено в нацизме и фюрере, Адольфе Гитлере. Благодаря своей «готовности к самопожертвованию и дисциплинированности немецкий народ под сильным и мудрым руководством фюрера займет в истории место, которое по праву принадлежит арийской расе.

Итак, можно говорить о своего рода двойной иррациональности итальянского фашизма и немецкого нацизма. Они не только утверждали, что мир управляется иррациональными силами (иррационализм 1), но и проповедовали иррациональное отношение к миру (иррационализм 2). Многие согласятся, что немало происходящего в мире является в том или ином смысле иррациональным. Но фашисты были также иррациональны и в том смысле, что искали решения проблем преимущественно с помощью иррациональных мифов.

Француз Жорж Сорель (Georges Sorel, 1847–1922) был синдикалистом, активно выступавшим за всеобщую забастовку как оружие борьбы рабочего класса. Он особо подчеркивал важность эмоционального мифа как побуждающей силы решительного политического действия. Непосредственное действие и миф являются основными элементами взглядов Сореля, тщательно изученных Муссолини и другими фашистами.

В качестве возможного социально-психологического объяснения некоторых черт фашизма мы могли бы указать на следующее. Когда мы утрачиваем контроль над ситуацией, которая кажется чрезмерно сложной, то очень соблазнительно реагировать на нее с помощью комбинации черной магии и агрессивных действий. В некотором смысле эта простая модель может быть применена и к фашизму, который является своего рода политической судорогой, при которой утрачивается контроль над ситуацией и на нее реагируют иррациональной паникой.

Сказанное здесь не означает, что мы претендуем на историческое объяснение нацизма (фашизма). Оно служит лишь моделью, показывающей связь некоторых идей и установок, породивших фашизм (и в Германии, и в Италии).

Если придерживаться модели фашизма как паники в сложной кризисной ситуации, то становится понятным, почему фашизм характеризуется ориентацией на действие и культивирование мифов, а также на антиинтеллектуализм. Конечно, положение об иррациональности фашизма должно быть уточнено. В краткосрочном аспекте Гитлер и Муссолини сумели достичь достаточно многого [Ср. с приведенной выше интерпретацией (б) «идеологии».]. Они объединили свои нации, уменьшили безработицу и ликвидировали общественный хаос. Как таковые, их мифы и действия выглядели рациональными. В этом смысле мы можем говорить о фашизме почти как о разновидности краткосрочного прагматизма в условиях кризисной ситуации.

В фашистском (нацистском) государстве даже в мирное время экономика и общество вообще находятся «на военном положении». Требуются дисциплина и порядок. Устраняется всякая мысль, которая может посеять семена сомнения. Личные интересы должны быть подчинены общим интересам (но кто определяет, в чем состоят общие интересы?). В большой степени проблемы решаются силовыми и командными методами. Деловая жизнь находится под государственным контролем. Цены заморожены, зарплаты фиксированы, забастовки запрещены. При этом высок уровень занятости, а право собственности на средства производства остается в частных руках.

Выше мы прибегли к простейшей социально-психологической модели, чтобы установить своего рода согласованность фашистской идеологии.

Далее, одна из связей между капитализмом и фашизмом заключалась в следующем. Фашисты получили определенную поддержку как представителей нижнего слоя среднего класса (тех, кто, помимо прочего, боялся пролетаризации) [Некоторые авторы утверждают, что за Гитлера голосовали прежде всего «либеральные» избиратели среднего класса. Консерваторы, римско-католический центр, социалисты и коммунисты голосовали против. См. S.M.Lipset. Political Man. — London, 1963 (часть 1, глава 5)], так, в конечном счете, и высших финансовых кругов, которые опасались коммунизма и проявляли тенденцию к поддержке правых партий, подобных фашистам после их прихода к власти.

Однако ранние сторонники фашизма (например, в Германии) нередко занимали антикапиталистические позиции. Это не противоречит представлению о том, что фашизм является одним из следствий (среди других возможных следствий) системного кризиса капитализма. Но это обстоятельство ослабляет точку зрения, согласно которой фашисты были идеологически и по духу приверженцами капитализма.

Нет оснований для отождествления фашизма и капитализма. Такое отождествление происходит, когда некоторые люди утверждают, что фашизм зародился одновременно с капитализмом и что он продолжает существовать сегодня в США и Западной Европе. Подобные утверждения столь же проблематичны, как и рассуждения о фашизме как о проявлении вечных и внеисторических форм человеческого зла. Столь же неадекватно утверждать, что фашизм является, помимо прочего, управляемой государством реакцией на острый кризис традиционного капитализма. Определяемый таким образом фашизм