существования в следующей жизни будет отражать наши вожделения и страсти в этой жизни. Здесь напрашивается сравнение с гусеницей, которая пожирает и переваривает все встречающееся на ее пути. Тот, кто имел желания гусеницы, станет ею в следующей жизни. Гусеница является образом той черты западного менталитета, которая выражается в ненасытной страсти ко все большему и непрекращающемуся потреблению. Поэтому, чтобы не стать гусеницей, следует избегать присущих ей действий и желаний.

Каким образом можно освободиться от желаний и контролировать карму? В маленьком отрывке из Бхагавадгиты, важнейшем источнике индийской философии, опорным символом становится огонь. Наши действия должны быть охвачены огнем знания. Этого можно достигнуть аскетизмом и йогой. Только так стремящийся освободиться от кармы обретает конечное спасение (мокша). Но эта цель для большинства из нас недостижима. Мы не можем вырваться из цикла жизней и смертей. Наша «сущность» рискует быть возрожденной в миллионах разных обликов. Тем не менее имеются все основания для того, чтобы поступать в этой жизни наилучшим образом, хотя мы и не можем все сразу стать праведниками. Согласно кармической философии, тот, кто делает добро и желает добра, возродится лучшим существом в следующей жизни или перейдет в более высокую касту. Итак, учение о карме, идея реинкарнации и кастовая система образовали цельное основание для значительной части индийской философии. В ее рамках мораль и социальная система взаимно поддерживают друг друга.

Буддизм, новая религия и философия, начал формироваться в Индии приблизительно в то же время, что и досократическая философия в Греции. В данном контексте выражение «буддистская философия» указывает на верования и философские взгляды, которые в той или иной степени восходят к индийскому основателю буддийской религии Сидцхарте Гаутаме (ок. 563–483 до Р.Х.). Здесь мы не имеем возможности рассматривать другие формы буддизма, которые развились позднее в иных культурах (ср. важную роль буддизма в Тибете и Восточной Азии после утраты им ведущих позиций в Индии).

Как и многие индийские святые, Сиддхарта Гаутама оставил дом и жену и начал странствовать в качестве аскета и мудреца. После многих лет строжайшего аскетизма и самоистязания он обнаружил, что по-прежнему находится в полном неведении (avidya) относительно фундаментальных вопросов человеческой жизни. Поэтому он решил покончить с практикой самоистязания и вернуться к традиционному созерцанию. Через некоторое время на Гаутаму снизошло просветление, и он обрел знание, которое давало ответы на эти вопросы. В дальнейшем он стал известен под именем Будда (Просветленный).

В V веке до Р.Х. в религиозной жизни Индии преобладала ведийская традиция, тогда как Упанишады занимали важное место в философии. Новое буддийское учение резко выступило против древней ведийской литературы и отрицало все формы ритуалов и церемоний. В то же время оно было критическим осмыслением некоторой части Упанишад.

Парадоксально, но Будда придерживался крайне отрицательного отношения к спекулятивному и религиозному мышлению. С известной долей анахронизма современные комментаторы характеризуют его как «эмпирициста» и «скептика». Тексты, которые, возможно, принадлежат Будде, не дают оснований для его позднейшего обожествления. С известной осторожностью буддизм можно охарактеризовать как «атеистическую» религию, то есть религию без систематической теологии или учения о Боге.

Как и многие фрагменты Упанишад, новое учение направлено на освобождение или спасение человека. Состояние освобождения Будда называет нирваной. Этот термин во многом соответствует термину мокша в других традициях. Человек, желающий достичь нирваны, как это делал сам Будда, должен научиться освобождать себя от всего, что связывает его с этим миром, в том числе и от философских и религиозных учений. Используя аналогию с плотом, Будда так пытался объяснить смысл этого требования. Представим, что силой обстоятельств человек вынужден переправиться на противоположный берег бурной реки. Он собирает древесные стволы и скрепляет их прутьями в надежный плот, с помощью которого успешно переправляется через реку. Достигнув цели, он говорит себе, что этот плот действительно был хорошим и полезным. Он решает взять его с собой и несет дальше в своей голове. Итак, он оставляет на берегу реальный плот, который теперь больше не нужен ему. Мораль этой аналогии состоит в том, что новое учение похоже на плот. Плот предназначен для того, чтобы с его помощью пересечь реку и достичь нирваны, но не для того, чтобы нести его с собой. Сходные представления о предназначении философии возникали неоднократно в ее истории. Согласно им, философия является средством, но не тем, чем было бы неплохо просто обладать.

Учение Будды одновременно и трудно, и глубоко. Здесь мы можем только схематически охарактеризовать его основные положения, известные под названием «четырех благородных истин».

1) Мир полон страданий. Рождение — страдание, старость — страдание, болезнь и смерть — страдание. Встреча с человеком, которого ненавидишь, страдание, разлука с любимым человеком — страдание, тщетная борьба за удовлетворение желаемого — страдание. Фактически жизнь, которая не свободна от желаний и страстей, всегда сопряжена со страданием. Это называется истиной о страдании.

2) Причина человеческих страданий несомненно заключается в жажде физического существования и в иллюзорности мирских страстей. Если проследить происхождение этих страстей и иллюзий, обнаружится, что они коренятся во всепоглощающих, имеющих инстинктивное происхождение желаниях. Так, желание, основывающееся на сильной воле к жизни, ищет желаемого, даже если оно иногда оказывается смертью. Это называется истиной о причине страданий.

3) Если желание, которое лежит в основе всех человеческих страстей, может быть устранено, тогда умрет страсть и человеческим страданиям наступит конец. Это называется истиной о прекращении страданий.

4) Чтобы достичь состояния, в котором нет желаний и страданий, необходимо следовать определенному пути. Этапами этого благородного восьмеричного пути являются: правильное понимание, правильная речь, правильное мышление, правильное поведение, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная направленность мысли и правильная сосредоточенность. Это и есть истина о благородном пути избавления от причины страданий [Прямой, буквальный русский перевод «четырех благородных истин» см. Ас-вагота. Жизнь Будды. Перевод К.Бальмонта. М., 1913. См. также Антология мировой философии. В четырех томах. Т. 1, ч. 1, М.: Мысль, 1969. — С. 118. Перевод Е.С.Се-мека. О вариантах изложения «четырех истин» см. В.Кожевников. Буддизм в сравнении с христианством. Сергиев Посад. 1916. Т. 2. — С. 10. С.К.].

А.Шопенгауэр дал «пессимистическую» интерпретацию учению о четырех благородных истинах. Он был первым западным философом, который систематически занимался восточной мудростью. Как и Будда, Шопенгауэр в качестве исходного пункта брал страдательную сторону жизни и пустоту существования. По его мнению, все живое пронизано неразумной, слепой и неутолимой жаждой жизни. Вот почему наше бытие наполнено страхом и болью. Неудовлетворенность и боль — вот наши главные ощущения. Желание является только иллюзией, возникающей лишь в преходящий момент удовлетворения этой вечной жажды жизни. Избавление от жизненных мук достижимо только путем отказа от воли к жизни. В этом Шопенгауэр следовал Будде. Шопенгауэр хотел так удовлетворить волю к жизни, чтобы не было никаких мотивов для дальнейших действий. Это состояние конечного освобождения, умиротворенного состояния ума, когда все желания молчат, Шопенгауэр описывает с помощью понятия нирваны. Шопенгауэровская трактовка учения о четырех благородных истинах, возможно, слишком пессимистична, хотя не исключено, что она больше затемняет, чем проясняет его суть.

Европейский облик буддизму придал Ф.Ницше, испытавший влияние Шопенгауэра. Согласно Ницше, идеал буддизма заключается в отделении человека от «добра» и «зла». В этом, по его мнению, состоит главный вклад буддизма в борьбу против страдания. В философии Ницше буддизм становится союзником в ее неприятии платонистской метафизики и христианства [Ф.Ницше. Антихристианин. Перевод В.Флёровой. — В кн. Ф.Ницше. Сочинения. В двух томах. Т. 2. М.: Мысль, 1990. — С. 645–646.]. В заключение отметим, что в западных исследованиях буддизма все еще остается дискуссионным вопрос о том, кто, Шопенгауэр или Ницше, более адекватен в понимании буддизма.