проекта судна, от действий команды и капитана, от «маршрута» колоссального айсберга, наконец, от спасателей, но никак не от самих пассажиров.

Все это не имеет никакого отношения к сверхъестественным чудесам, поскольку люди даже в противоборстве друг с другом по-прежнему остаются слабыми.

Поэтому я берусь утверждать, что ужас существует повсюду и всегда. Я написал «Вирус», чтобы извлечь из глубин вашего сознания тот самый первобытный ужас, что подобен эксгумации праха из древних могил. Прошу меня простить за такое сравнение, ибо ужас в большинстве случаев и есть только прах. Если некая сила распахнет ворота вашего внутреннего сознания, тогда этот прах способен воскреснуть.

Мне не нравятся сюжеты «ужастиков», где действие происходит в заброшенном доме, чаще леса, на кладбище или в древнем монастыре, потому что при этом возникает чувство отстраненности. С того момента, как у читателя возникает ощущение дистанции, очень трудно потрясти его сознание и душу. Настоящий сюжет развивается рядом с нами, ибо сказано было: ужас существует повсюду и всегда. Поэтому в романе «Вирус» я описал много шанхайских уличных сцен и дал подлинные названия городков, так что если ва-ши друзья живут в Шанхае, то, возможно, вам знакомы эти места. И, конечно, вам известен памятник Пушкину, что стоит неподалеку от шанхайской консерватории.

Литературные критики в своих многочисленных статьях, посвященных отечественной сетевой литературе, в основном упирают на то, что, во-первых, сетевые писатели предпочитают любовные романы, а во-вторых, большинство сетевых писателей не способно придумать сложный, «закрученный» сюжет.

Мне хочется своим «Вирусом» опровергнуть такое одностороннее представление о сетевых писателях, потому что в сетевой литературе могут быть захватывающие сюжеты. Я уверен, для сетевых писателей работа над произведением и последующее опубликование его в Сети позволяют оттачивать мастерство и развивать логическое мышление.

Однако сюжет – отнюдь не панацея. Если ограничиться только интересным сюжетом, то получится всего лишь бульварная литература. Некоторые друзья говорили мне, что отдельные главы «Вируса» абсолютно не пугают, а, наоборот, очень поэтичны. По-моему, это неплохо; поэтизация ужаса – это моя цель, именно поэтому я стремился к особо выразительной образности. Сюжет должен обладать своей особой – сюжетной – красотой.

Если автор просто излагает свой сюжет, не добавив поэтики и образности, его творение будет отличаться от настоящей литературы точно так же, как скелет отличается от человека из плоти и крови. Такой «сюжетный» роман – действительно ужас из ужасов, поэтому его следует сразу – без публикации – похоронить в могиле.

Хороший сюжет обладает и кровью, и плотью. Эти кровь и плоть сюжета – хороший язык, образность. Только тогда роман понравится читателю, ибо кому же не понравится полноценный – из крови и плоти – красивый человек?

В континентальном Китае всегда недоставало романов о тайнах и ужасах, а также детективов. Я полагаю, что это ненормальное явление; не буду говорить о вековых традициях европейской и американской литературы, даже в Японии уже давно существует школа детективного романа. За несколько десятилетий там появилось много произведений, ставших классическими, например, таких, как «Полночный звонок» и «Гипноз». Неужели наши авторы менее талантливы, чем в соседней с нами Японии?

Ведь это факт, что в список первых в мире детективов входят и книги, написанные в Китае. Это, например, рассказы о судебных делах судьи Бао-гуна. Если не ошибаюсь, в классическом китайском театре наньси и цзацзюй времен династий Сун и Юань уже использовали сюжеты судебных дел Бао-гуна.

Ляо Чжай воплощает всю фантазию нашей нации, ибо у китайцев самое богатое творческое воображение в мире. К тому же мы обладаем драгоценнейшим наследием, оставленным нам предками, и можем использовать обширный запас народных сюжетов. Мы способны писать отличные детективы, мистику и романы ужасов.

Если бы на меня возложили ответственность за развитие этого направления в китайской литературе, я взялся бы за это с большим энтузиазмом.

Все вышеизложенное – не более чем мои отрывочные впечатления, которые я писал урывками. Возможно, они никому не интересны. Но они имеют право на существование. Вообще говоря, это мои воспоминания о двух месяцах писательского труда.

Ай-си-кью (от англ. ICQ (I Seek You – «я ищу тебя»)) – программа для общения в Интернете. (Прим. ред.)

Ник – произвольно выбранное имя, которое используют при общении в чате, от англ. nickname – прозвище. (Прим. ред.)

Согласно древней китайской легенде, мудрец и философ Чжуан-цзы, похоронив свою мать, бил в барабаны и пел песни – он не скорбел, а радовался: «Мама отмучилась, ей теперь хорошо!». Такое поведение абсолютно не типично для китайцев, проявляющих великую печаль по поводу смерти близких. (Прим. перев.)

Форма обращения к обслуживающему персоналу – механикам, водителям, поварам и т. д., – укоренившаяся сначала в Шанхае, а затем распространившаяся по всему Китаю. (Прим. перев.)

My – мера площади, равная 1/16 га (625 кв. м). (Прим. ред.)

Закон, действовавший в императорском Китае: если посторонний мужчина даже случайно увидел нагую женщину, он был обязан выплатить ее семье большой по тем временам штраф – 300 лянов серебра. Закон