Of course.
— Are you a working girl?
— Yes![41]
Профессор Герберт понимающе кивнул, пообещал Ольге бесплатные презервативы и углубился в бумаги, заполняя формы для анализов. То, что произошло дальше, заставило его густо покраснеть и начать заикаться.
— I am a financial analyst in an Oil Company.
— Oh, I am so sorry. I do apologize. Must be a rather busy job?[42]
Ольга с удивлением посмотрела на профессора: чего это он вдруг начал извиняться?
Взяв необходимые мазки, я попрощался с Ольгой, вручил ей обещанную коробку «Дюрекса» и закрыл за ней дверь.
Профессор Герберт сидел, обхватив голову руками.
— My god, Dennis, I am doing this for 25 years and I could not tell… what a shame! Do you think I have offended her? I am too old and need to retire…
— I don't think she's understood. English is not her first language. She is Russian.
— Oh, Russia! A wonderful country where business analysts look like sex workers, and sex workers look like political refugees. I do need to retire and live there for the rest of my life… [43]
Как я провел Рождество
— Джоанна! Что случилось? Почему вы вся в слезах?
— Доктор! У меня в моче следы белкаааа-ха-ха! — На слове «белка» Джоанна опять перешла на рыдания. — Я умру! Мой ребенок умрет! Мне сорок пять лет, это был мой последний шанс!
— Джоанна! Все будет хорошо. Следы белка в моче в последнем триместре беременности — это нормально! У вас нет никакой преэклампсии. Давление и анализы крови в полнейшем порядке.
— Да? Доктор! Дайте я вас расцелую! Я люблю вас, доктор Цепоооов! Ой, простите! Мистер! Конечно же, мистер Цепов!
Джоанна сорвалась со своего стула и попыталась заключить меня в радостные объятия.
— Джоанна, у вас все будет хорошо. — Стремительно выскальзываю из благодарных лап пациентки.
— Oh, my god! У меня тушь потекла! Дайте же зеркало!
— Зеркало есть в фойе клиники и в дамской комнате.
На глаза Джоанны опять навернулись слезы.
— Доктор, не могли бы вы искусственно вызвать мне роды сегодня вечером?
— Зачем, мисс Рикс?
— Во-первых, родить ребеночка в канун Рождества — это «вери найс», во-вторых, у меня стали пробиваться седые волосы, ведь мне уже сорок пять, и мне срочно нужно их покрасить, а при беременности, я слышала, красить волосы нельзя, ребенок может родиться рыжим! Кроме того! От перенашивания у меня может развиться геморрой! Неужели непонятно, что это будет концом моей сексуальной жизни? Я еще так молода!
— Джоанна, насколько я понимаю, вы хотели, чтобы процесс родов протекал как можно более естественно, не так ли? Процесс же родовозбуждения включает в себя назначение разного рода лекарств и капельниц. Мы стараемся прибегать к родовозбуждению только в случае очень серьезных медицинских показаний. А от геморроя, к сожалению, никто не застрахован, даже я.
— Ну хорошо, может, тогда мне попробовать «народные» средства? Секс, острую еду, поход в Харродс?
— Это сколько угодно, мисс Рикс. Удачи вам и счастливого Рождества.
— Доктор! Извините, что я задерживаю всю клинику, но есть что-то очень важное, чем я могу поделиться только с вами. Мне ужасно неловко об этом говорить.
— Да, мисс Рикс.
— Вчера я смотрела журнал мод и очень сильно, как это сказать… возбудилась. Это не повредит беременности? У меня потом целый час дергался правый глаз. Я ослепну?
— Вряд ли, мисс Рикс. Всего доброго.
— А как же геморрой?
— В настоящий момент у вас нет никаких проявлений геморроя, но все-таки с процедурой отбеливания ануса я бы, на вашем месте, повременил еще несколько месяцев. Счастливого Рождества!
— Скажите, доктор, а, когда ребенок родится, сможет ли моя партнерша Мэри тоже кормить его грудью?
— Вряд ли.
— Спасибо, доктор. Мы так и думали. Национальная служба здоровья — пустая трата времени.
— Всего хорошего, Лиззи. Счастливого Рождества.
— Здравствуйте, меня зовут мистер Цепов, я дежурный доктор.
— Здравствуйте. Эпидуральная анестезия — это чудо, не правда ли?
— Несомненно! Вы, я вижу, настроились на долгие роды…
— Да! Мы все тщательно рассчитали! Когда я рожала в первый раз, я чуть не умерла от скуки! Целых двенадцать часов! Но в этот раз все будет иначе!
Дело в том, что Фредерик и Франческа… играли в шахматы. Шахматная доска красного дерева стояла на столике перед родовой кроватью.
Родовые схватки они, проштудировав всю необходимую научно-популярную литературу, дружно решили игнорировать и с началом родов устроили… шахматный турнир.
Франческа явно проигрывала, потому что постоянно отвлекалась и не могла сосредоточиться. Акушерка Сюзи едва заметно покачала головой. Вторые роды, как им и положено, оказались весьма стремительными, и уже через час матч был экстренно прерван непреодолимым желанием Франчески сходить по-большому. В родах все бывает, и не всегда по графику. Возникло некоторое метание, шахматная доска упала на кровать, шахматы рассыпались, Фредерик спешно бросился их собирать, Франческа не смогла сдержать позыв и нечаянно накакала прямо в шахматную коробку, ребенок немедленно родился, закричал, коробку быстренько закрыли, пуповину перерезали, ребенка забрали домой, шахматы подарили отделению.
Краш- сирена «Остановка сердца» родильная комната восемь! Вбегаю в комнату. Следом за мной — реанимационная бригада с дефибриллятором, анестезиологом, кислородом, интубационными трубками, адреналином, магнезией, далее — педиатры с детской реанимационной стойкой, по коридору рысью бежит экстренная операционная бригада — разворачивать кесарскую операционную. В самой комнате все спокойно, никто не помирает. Играет легкая греческая музыка. Элоиза с порога гневно заявляет запыхавшейся бригаде, что, «если ей немедленно не принесут салат „Цезарь“ с мясом органического цыпленка, у нее случится инфаркт миокарда, и тогда все об этом пожалеют!» Отбой тревоги.
— Элоиза, пожалуйста. Если вас не очень затруднит, больше вот эту красную кнопочку трогать не надо.
— Салат мне принесут сегодня?
— Мы сделаем все возможное.
— Шушанна, вы точно не хотите стерилизацию в этот раз? В прошлом году ваше кесарево сечение заняло четыре часа, было ранение мочевого пузыря. Ваш хирург большими буквами написал в протоколе: «Очень трудная операция. Массивные спайки».
— Нет, доктор. Раввин сказал, что кесаревых сечений можно иметь хоть десять штук!
— Таки ему виднее… Скальпель. Эх… хава… нагила, хава нагииила… — Голос предательски дает «петуха». Анестезиолог Полли делает недовольную мину.
— Мистер Цепов, вы не возражаете, если я поставлю диск «АББА» или хотя бы Робби Вильямса?
— А что, я плохо пою? Зажим Фрейзер-Келли, пожалуйста.
Кухня в комнате врачей. Первая чашка кофе за день. Где, мать ее, ночная смена?
— Мистер Цепов, вас к телефону. Кажется, это мистер О'Салливан. Боюсь, что он пьян как лошадь.
— Алло, дежурный гинеколог
