предметов. Искореженный корпус автомобиля — без двигателя, но с двумя вроде бы исправными фарами и целым номерным знаком. Электрооткрывалка для консервов. Два лазерных бластера времен войны, без батарей. Матрасные пружины. Рваные жалюзи. Портативный транзисторный приемник без антенны.

Всякая дрянь. Ничего ценного.

Тибор ткнул корову в бок кнутовищем. Голштинка недовольно взмахнула хвостом и повернула к нему свою массивную головищу. В ее глазах прочитывалось: «Совсем сдурел, что ли?» Тем не менее она сделала несколько шагов в глубь просторной зловонной пещеры.

«Совсем как сорока, — подумал Тибор, — червяк тащил в свою нору все блестящее. И даже случайно не приволок ничего сколько-нибудь ценного. И как давно эта тварь лежала тут, защищая свои «сокровища»? Быть может, несколько лет. Или десятилетий.»

Вон еще мотыга. Потемневший от времени картонный плакат с изображением Че Гевары. Магнитофон без кассет. Пишущая машинка «Ундервуд», проломленная посередине. Ржавые и дырявые кастрюли. Клетка для транспортировки кота — прутья торчат во все стороны, как спицы. Искореженная плевательница и полуистлевший комплект журнала «Тайм».

Вот и все земные сокровища червовека. У него были только пружины от матраса. А матраса не было. Так и спал на голом полу.

Тибор горестно вздохнул. Этот самозваный дракон защищал кучу дерьма. Ну да ладно, теперь он помер…

Когда тележка выкатилась из пещеры, Тибор заметил на ветке ближайшего дерева ту самую птицу, что недавно пела гимны. Она вопросительно взирала на художника.

— Сама видишь, что я натворил, — хрипло сказал Тибор.

Труп червя вонял так отвратительно, что казалось, будто он уже начал разлагаться.

— Вижу-вижу, — ответила птица.

— Ты гляди, я теперь понимаю твой язык! — без особого удивления произнес Тибор. — И кажется, ты не попугайничаешь, а говоришь самостоятельно…

— Понимаете — потому что погрузили руку в выделения червя, — сказала птица. — Теперь вы можете понимать всех птиц, а не только меня. Но на любые ваши вопросы могу ответить и я.

— Ты знаешь, кто я такой? — спросил Тибор.

— Да, — сказала птица, перепрыгивая на ветку пониже и попрочней. — Вы Макмастерс Тибор.

— Надо говорить наоборот: Тибор Макмастерс, Тибор — это имя, Макмастерс — фамилия.

— Хорошо, — согласилась птица. — Вы странствуете в поисках Господа Гнева, дабы нарисовать его достоверный портрет. Это благородное дело, мистер Тибор.

— Мистер Макмастерс, — поправил Тибор.

— Да, — опять согласилась птица, — как вам будет угодно. Спросите меня, где вам его найти.

— А разве ты знаешь? — спросил Тибор, и сердце у него в груди тяжело бухнуло, потом словно превратилось в кусок льда, который распирал грудь.

Теперь ему со всей ясностью представился весь ужас встречи с Господом Гнева, которая прежде казалась лишь отдаленной и маловероятной перспективой. Он оцепенел от одуряющего страха.

— Конечно, знаю, — преспокойным тоном заявила птица. — Он совсем недалеко отсюда. Если желаете, я могу проводить вас к нему.

— Я… я даже не знаю… — промямлил Тибор. — Мне надо бы…

Он замолчал и задумался. «А не повернуть ли мне оглобли назад? Может, я и без того зашел слишком далеко. Меня уже несколько раз пытались убить… не пора ли внять намекам судьбы? Возможно, эта цепочка событий является подсказкой — дескать, остановись, покуда не поздно.»

— Погоди, дай подумать, — произнес он вслух. Он никак не мог принять решения.

— Позвольте мне сообщить вам еще кое-что, — сказала птица. — За вами следует человек. По имени Пит.

— До сих пор? — выпалил Тибор. Он не очень удивился, только немного встревожился. — Зачем? Почему?

— Этого я не могу уяснить себе, — раздумчиво произнесла птица. — Полагаю, вы сами это очень скоро узнаете. Как бы то ни было, он, как говорится, не желает вам зла. Ну так что вы решили, мистер Тибор? Готовы отвечать?

— А ты не в курсе, что случится, когда я повстречаюсь с Господом Гнева? Не убьет ли он меня? Не постарается ли каким-либо образом погубить?

— Поначалу он даже не сообразит, кто вы такой и зачем разыскали его, — заявила птица. — Поверьте мне, мистер Тибор, он больше не думает, что — как бы это лучше выразиться? — что кто-либо преследует его с дурными помыслами. Ведь столько лет уже прошло.

— Да, это похоже на правду, — сказал Тибор. Он глубоко вдохнул, чтобы набраться смелости для решающего вопроса. — Где он находится? Веди меня к нему. Но не очень торопись.

— Он в сотне миль к северу, — ответила птица. — Вы найдете или его, или того, кто похож на него… Точнее я не могу сказать…

— Почему ты не можешь сказать точнее? — спросил Тибор. — Я-то думал, тебе все и про все известно.

Птичьи экивоки его угнетали. «Я перемазался слизью червя, — подумал он, — избежал стольких грозных опасностей — ну и что в результате? Что я получил? Шиш с маслом. Говорящую птицу. Которая якобы что-то там знает. В общем-то, мы с ней похожи. Я что-то знаю, она что-то знает… У всех по клочку истины. Если ее клочок приложить к моему… Отчего бы и не попробовать?»

— Как он выглядит? — спросил Тибор.

— Погано, — ответила птица.

— То есть?

— У него изо рта воняет. Одних зубов нет, а те, что остались, почти коричневые. Плечи висят. Старый и жирный. Таким тебе придется рисовать его на фреске.

— Понятненько, — пробурчал Тибор.

Что ж, этого следовало ожидать. Видать, земное воплощение Господа Гнева не изъято от всеобщего закона увядания и старения плоти. В глазах Тибора Бог мигом стал ближе, человечней. Но поможет ли это при работе над картиной?

— А есть в нем хоть что-либо — ну, возвышенное?

— Может, он и не тот, кто вам нужен, — сказала птица. — Дело в том, что в нем возвышенного ни на грош. Извините, что я вынуждена так говорить. От правды никуда не уйдешь.

— Господи Иисусе! — с горечью произнес Тибор.

— Однако опять-таки подчеркиваю, — сказала птица, — я не гарантирую, что это именно тот, кого вы ищете. Предлагаю вам взглянуть самолично. Рассмотрите его дотошно, сравните со своими представлениями и решите сами, не полагаясь на мои слова.

— Это можно. Отчего бы и не взглянуть, — пробормотал Тибор.

На душе у него было по-прежнему муторно. Уж очень велика ноша на его плечах, уж очень много треволнений поджидает его впереди…

«Эх, поверну-ка я обратно», — в сотый раз подумал он. Надо выпутываться из этой истории, пока дело не повернулось совсем круто. Пока что ему везло. Но почем знать — вдруг полоса везения закончилась! Нельзя же до бесконечности испытывать терпение судьбы!

— Вы полагаете, что ваша полоса везения закончилась? — спросила птица, проницательная бестия. — Тут я могу вам сказать со стопроцентной уверенностью: ваши запасы везения еще не исчерпаны. Поверьте мне, вы будете целы и невредимы.

— Как мне верить тебе, если ты даже не знаешь толком: он это или не он.

— Гм-м, гм-м, — несколько смутилась птица. — Понимаю, к чему вы клоните. Но повторю снова: даю