Он забрался в самое глухое место и вызвал к себе своего брата Ганданга. Ему он поручил заботу о народе и, оставаясь трусом до последней минуты, приказал знахарю приготовить яд, который и выпил.

Ганданг посадил труп в вертикальном положении в пещере. Вокруг он разложил все имущество Лобенгулы: его ассегаи и полковые перья и шкуры, его циновку и трон, его ружья и ножи, и горшки для пива, и, конечно, его алмазы. Труп Лобенгулы завернули в свежую шкуру леопарда, а у ног поставили пять горшков с алмазами. Затем вход в пещеру заложили камнями и тщательно замаскировали, а Ганданг повел народ матабелов в рабство Родса и Королевской чартерной компании.

Вы спрашиваете, когда это произошло? Это произошло в сезон дождей тысяча восемьсот девяносто четвертого года. Не так давно, каких-нибудь девяносто лет назад.

Вы спрашиваете, где? Совсем недалеко отсюда. Вероятно, в радиусе двадцати миль. Из Гу-Булавайо Лобенгула направился строго на север и совершил самоубийство совсем недалеко от Замбези.

Вы спрашиваете, знает ли какой-нибудь живой человек, где находится эта пещера сокровищ? Я отвечаю: да!

Питер Фунгабера замолчал, а потом вдруг воскликнул:

– Молю, прости меня, дорогой Тунгата. Я забыл предложить тебе освежиться. – Он приказал принести еще один стакан, наполнил его водой, добавил лед и сам принес его Тунгате.

Тунгата сжал стакан ладонями и стал пить воду маленькими глотками.

– Итак, на чем я остановился? – Питер Фунгабера вернулся на свое место за столом.

– Ты говорил нам о пещере, – не удержался белый мужчина с бледными глазами.

– Да, конечно. Лобенгула перед смертью поручил охрану алмазов своему брату Гандангу. Считается, что он произнес следующие слова: «Настанет день, и моему народу понадобятся эти камни. Ты, и твои сыновья, и сыновья твоих сыновей будут охранять их, пока не настанет такой день».

Итак, тайна передавалась из поколения в поколение так называемого королевского рода матабелов Кумало. Когда избранный сын достигал совершеннолетия, он совершал паломничество со своим отцом или дедом.

Тунгата настолько ослаб от тяжелых испытаний, что чувствовал себя слабым и нездоровым, он не мог сосредоточиться, ледяная вода на пустой желудок подействовала на него, как наркотик, фантазии смешались с реальностью, и воспоминания о его паломничестве к гробнице Лобенгулы настолько ярко всплыли в сознании, что он словно переживал его, слушая слова Фунгаберы.

Тогда он учился на последнем курсе Университета Родезии. Он приехал, чтобы провести каникулы с дедом. Гидеон Кумало был помощником директора школы миссии Кхами в пригороде Булавайо.

– Тебя ждет большое испытание, – сказал ему старик, глядя сквозь толстые стекла очков. Тогда у него еще сохранялись остатки зрения, но через пять лет он ослеп окончательно. – Мы вместе отправимся в путешествие, Вундла. – Старик до последних дней называл его так. Вундла– кролик – всегда был любимым животным африканцев благодаря своей смышлености и живости. Рабы взяли легенду с собой, так в Америке появился Братец Кролик.

Они поехали на север на автобусе, пересаживались бесчисленное количество раз у магазинов или на пустынных развилках. Иногда следующего автобуса приходилось ждать по сорок восемь часов. Такие задержки не вызывали у них раздражения. Они разводили костер под деревьями и всю ночь беседовали.

Какие чудесные истории умел рассказывать старый Гидеон! И сказки, и легенды, и рассказы о племени, но больше всего Тунгату завораживали истории из жизни. Он мог слушать их по пятьдесят раз и по- прежнему находить захватывающими. Рассказы об исходе Мзиликази из Зулуленда, об умфекане, или войне с бурами, о переходе через Лимпопо. Он мог повторить наизусть названия знаменитых полков и имена их командиров, помнил все кампании, в которых они принимали участие, все славные победы, которые они одержали.

Особенно ему нравились рассказы о «Кротах, проникших в гору», полке, созданном и находившемся под командованием его прадеда Базо Топора. Он выучил боевые песни Кротов и песни, их восхвалявшие, он мечтал о том, как он сам стал бы командиром Кротов и повел бы их в бой в боевом головном уборе из шкурок кротов и перьев.

Долгих, заполненных неторопливыми беседами пять дней путешествовала эта странная пара – полуслепой старик с седой бородой и юноша, пока Гидеон не попросил остановить дребезжащий автобус у полузаросшей лесной дороги.

– Хорошо запомни это место, Вундла, – приказал старик. – Это русло, засыпанное камнями, и утес, похожий на спящего льва. Здесь начало нашего путешествия.

Они пошли на север по ориентирам, которые Тунгата, по приказу старика, запоминал в виде стихотворения. Тунгата и сейчас мог вспомнить его, не задумываясь:

Они шли еще три дня неторопливым стариковским шагом, пока не подошли к крутому склону горы, скрывавшей в своих недрах гробницу Лобенгулы.

Тунгата помнил, как он опустился на колени перед заложенным камнями входом в пещеру, как капала на камни кровь из пореза на запястье, пока он произносил страшную клятву сохранения тайны. Старик ничего не говорил ему об алмазах или других сокровищах, и в клятве они не упоминались. Тунгата просто поклялся хранить тайну гробницы, передать ее своему сыну, пока не настанет день, когда «Дети машобане взмолятся о помощи, и скалы разверзнутся, чтобы освободить дух Лобенгулы, и он появится как огонь, огонь Лобенгулы!»

После церемонии старик прилег под выросшим у входа в пещеру фикусом и проспал до заката. Тунгата не спал, а осматривал вход в пещеру и местность вокруг нее. Он увидел определенные признаки того, о чем предпочел не говорить деду сразу или во время долгого возвращения домой. Он не хотел тревожить или расстраивать старика – слишком сильно любил его.

Голос Питера Фунгаберы вернул его в настоящее время.

– На самом деле мы имеем честь находиться в обществе выдающегося члена клана Кумало, действующего хранителя гробницы старого разбойника, достопочтенного товарища министра Тунгаты Зебива.

Бледные глаза белого старика впились в замершего на деревянной скамье Тунгату. Он попробовал заговорить и почувствовал, что даже небольшое количество воды смягчило воспаленное горло.

– Я ничего не знаю о выдуманной тобой чепухе, и даже если бы знал… – Он не закончил фразу.

– Ты скоро поймешь, что мое терпение неистощимо, – пообещал ему Фунгабера. – Алмазы пролежали там девяносто лет, еще несколько недель их не испортят. Я привез врача, который будет следить за твоей обработкой. Скоро мы узнаем, какие страдания ты можешь вынести, прежде чем тебя подведет хваленое матабельское мужество. С другой стороны, ты сам можешь в любой момент прекратить неприятности. Ты можешь проводить нас к месту погребения Лобенгулы, и сразу же после этого я обещаю отправить тебя из страны в любое место по твоему собственному выбору. – Питер замолчал, прежде чем добавить то, что, по его мнению, делало предложение еще более привлекательным. – С тобой может уехать и та молодая женщина, которая так храбро защищала тебя в суде.

При этих словах на выражавшем полное презрение лице Тунгаты промелькнуло какое-то чувство.

– Да, – подтвердил Питер. – Мы уже позаботились о ее безопасности.

– Нет необходимости даже опровергать твою ложь. Если бы ты нашел ее, то давно использовал бы против меня. – Тунгата верил, что Сара выполнила его приказ. Она увидела и поняла знак, который он подал ей, когда его выводили из зала суда. «Скрывайся! Ты – в опасности!» Он надеялся, что она была в безопасности, больше надеяться было не на что.

– Посмотрим, – пообещал Питер Фунгабера.

– Это не имеет значения, – попытался защитить ее Тунгата, получив подтверждение, что машоны пытаются ее найти. – Она – всего лишь женщина, делайте что хотите. Она мало значит для меня.

– Капитан! – крикнул Фунгабера. Начальник охраны появился мгновенно. – Уведите заключенного. За его состоянием будет наблюдать врач, следуйте его указаниям. Вам понятно?

Когда Тунгату увели, Бухарин произнес тихо:

– Возможны сложности. Он обладает физической силой и чем-то еще. Некоторые люди не подчиняются даже в случае применения грубой силы.