смотрит на нее, никто не слышит. Она нагибается к канализационной решетке, пока ее губы не оказываются совсем рядом с металлическими прутьями.

Это тебе, говорит она мертвой девочке, которая живет в сточной канаве. Я дарю тебе кенгуру. Он твой.

Эми чиркает спичкой. Она сидит на корточках на снегу и песке и заслоняет ладонями от ветра бусинку спичечного пламени, держит спичку так, чтобы пламя не погасло, но и не разгоралось бы слишком быстро, не подбиралось бы к ее пальцам. Она поджигает газеты с обеих сторон от кучки хвороста и бросает туда прогоревшую спичку. Оранжевое пламя растет и ширится, более сырые дрова начинают шипеть. От костра, хоть и маленького, исходят ощутимые волны тепла. Он прожег уже в темноте дыру света.

Кейт, похоже, огорчена. Я хотела сама разжечь его, говорит она.

Будешь делать это, когда вырастешь большая, отвечает Эми.

Бр-р, холодно как, ежится Кейт, жуть как холодно. Она хлопает себя руками по бокам и по груди: Кейт видела, что так делают люди в телевизоре. Она кружится на месте, выставив руки в стороны и запрокинув голову. Кружится и кружится — пока наконец, выбившись из сил, не падает в снег и там замирает, лежа на спине.

Эми представляет себе, как вертятся в голове у Кейт серое небо и костер, как мельтешит у нее перед глазами.

Однажды, сказала Эми, жили-были в горах Перу четверо братьев и сестра.

На Эми новые очки. В них она выглядит по-другому. Кейт лежит поперек колен Эми, развалившись в кресле с «Большой книгой мифов и легенд, том II», и держит книгу раскрытой под таким углом, чтобы Эми могла читать вслух у нее над плечом.

Старший брат решил показать родне, что он — самый сильный, читала Эми. И вот он забрался на вершину огромной горы и, размахнувшись как следует, бросил оттуда четыре камня. Они пролетели в воздухе много миль, прежде чем упали на землю: один — на севере, другой — на юге, третий — на востоке, и четвертый — на западе. «Мне принадлежит вся земля, которую я пометил этими камнями», сказал он.

А как же северо-восток, и северо-запад, и юго-запад, и юго-восток? — спросила Кейт.

Тихо, сказала Эми. Ты ведь сама выбрала эту сказку. «Мне принадлежит вся земля, которую я пометил этими камнями», сказал он.

Камнями или корнями? — спросила Кейт. Она ерзала и вертелась на коленях у Эми. Эми захлопнула книгу. Кейт перестала ерзать. Эми снова раскрыла книгу.

Остальные трое братьев стали завидовать ему. Они захотели отнять у него землю. Самым умным из четверых братьев был младший, и он замыслил хитрое коварство. «Зайди в эту пещеру, — сказал он старшему брату, — и посмотри, какой подарок я тебе приготовил. В знак почтения и братской любви, я изготовил для тебя прекрасные, подробные карты тех земель, что ныне принадлежат тебе». Так он сказал.

Это западня, встряла Кейт.

Да, ты права, подтвердила Эми. Так оно и есть. Когда старший брат вошел в пещеру, младший, собрав все силы, прикатил огромный камень и запер вход в пещеру, оставив старшего брата погибать там.

Ну, а разве тот не мог откатить камень и выбраться наружу? — спросила Кейт.

Здесь написано по-другому, сказала Эми.

А когда там сестра появится? — спросила Кейт.

Не знаю, ответила Эми. Заточив старшего брата в пещеру, младший сразу обрел волшебное могущество. Он отправился ко второму по старшинству брату и превратил его в скалу, а потом подобрал ее и сбросил с края утеса. Когда оставшийся, третий, брат увидел это, то пустился в бегство.

Мне казалось, там говорилось, что у них еще сестра была, настаивала Кейт.

Да, говорилось, согласилась Эми.

Она перелистнула несколько страниц. Нет, сказала она. Я не могу ее найти — больше про сестру нигде не написано. Но — тут Эми захлопнула книгу и отложила ее в сторону, — но сестра сделала вот что. Ты слушаешь?

Да, ответила Кейт.

Посидев там и понаблюдав за этими пререканиями из-за того, кому что принадлежит и кто сильнее или лучше других, она встала, потянулась, собрала вещички и оставила братьев драться. А сама отправилась в путь. Она прошла пешком в другой конец страны, где ее никто не знал. Она забросила веревку на ветви двух деревьев, которые стояли близко друг к другу у подножья очень красивой горы, сделала кровлю из их листьев и переночевала там, а на следующее утро решила, что ей очень нравится это место и она здесь останется. И вот она стала там жить, под теми двумя деревьями, и каждый вечер любовалась закатом. Очень скоро она заметила какой-то шум или шорох: кто-то жил по другую сторону горы.

А как она могла слышать это на таком расстоянии? — спросила Кейт.

Тише. Могла — и слышала, сказала Эми. Она стала звать: Эге-гей! Кто-нибудь есть там живой? Эге- гей! — отозвался издалека чей-то голос. Скоро они уже желали друг другу спокойной ночи, ложась спать, и доброго утра, просыпаясь. Однажды вечером, когда девушка с той стороны горы прокричала свое обычное «спокойной ночи», девушка, жившая под двумя деревьями, прибавила еще кое-что. Правда, красиво сегодня солнце заходит? — спросила она. Голос с другой стороны горы ответил: Солнце заходит? Ты хочешь сказать — луна восходит?

Нет, возмутилась девушка, жившая под двумя деревьями. Это же солнце заходит! Может, оттуда, с задней стороны горы, оно и кажется луной, но отсюда, спереди, совершенно ясно, что заходит солнце.

Ты ошибаешься, это я живу спереди, прокричал в ответ раздосадованный голос. А ты живешь сзади. И отсюда, спереди, нет никакого сомнения, что восходит луна.

Всю ночь девушка не могла уснуть. Она просыпалась, ворочалась и вертелась, опять просыпалась. Всю неделю она не могла уснуть, потому что всю неделю, когда заходило солнце, она снова спорила с тем голосом из-за горы, и когда она ложилась спать, то эти пререкания продолжали звенеть у нее в ушах. Под конец бессонной недели она так устала и так разозлилась, что, когда хрипло крикнула в очередной раз: это СОЛНЦЕ, говорю тебе, СОЛНЦЕ, то, не вполне соображая, что делает, подобрала с земли камень и, сердито швырнула его вверх, через вершину горы.

Тишина. Ничего не слышно. Потом в закатном полумраке что-то просвистело в воздухе, стало падать и сильно, больно ударило девушку по голове. Она подобрала камень. Здоровенная глыба. Повертела камень в руках. Невероятно, разозлилась девушка. И это она в меня бросила! Как она смела! Этот булыжник мог разбить мне голову.

И она нагнулась, подобрала еще один камень с острыми краями и зашвырнула его по другую сторону горы.

Ой! — пискнул голос с той стороны.

И снова по воздуху пролетела огромная глыбища, величиной с небольшой дом, и приземлилась в опасной близости от ее ног, проделав в земле такую здоровенную яму, что в страхе разбежались кролики и с верещаньем разлетелись ночные птицы.

Девушка дождалась, когда уляжется пыль. А потом прокричала: Мимо! Ха-ха!

И так всю ночь — хочешь верь, хочешь нет, говорила Эми, — они швыряли друг в друга в темноте камнями, галькой, булыжником и большими валунами, и ветками, и бревнами, и кусками дерна и мха, больно попадая или промахиваясь. Наконец наступило утро. Девушка — усталая, с порезанными и пораненными руками оттого, что она выковыривала из земли разные штуковины для метания и защищалась от падающих камней, с кровью, которая текла, будто пот, по ее шее и лбу, с разноцветными синяками по всему телу, — подняла взгляд от земли, оторвавшись от выискивания новых снарядов. И вот что она увидела. От горы ничего не осталось. Гора исчезла, и кидаться больше было нечем. Теперь перед ней стояла незнакомая девушка, которая смотрела в землю, взвешивая в руке камни — не слишком ли мелкие. Она поглядела назад. За ее спиной возвышалась груда набросанных камней и булыжников. Перед ней, за той чужой