Вербовщик плюет мальчику в рот, смеется, его грудь трясется, мальчик вцепился в его рукав, он шарит между его ног:

— Я буду маленькой улиткой, ты будешь большой…

Вербовщик ласкает щеку мальчика с отпечатком подошвы, его ладонь опускается по спине до ягодиц, забирается под плавки, палец упирается в дырочку, ладонь ползет вперед, поднимает яйца и член; два грубых пальца мнут головку члена, ноготь колет кожицу, ладонь скользит между ног, вылезает из плавок, вербовщик вытирает ее о плечи мальчика:

— Нет, ты выйдешь к этому псу, у тебя есть все, чтобы ему понравиться, и спереди, и сзади. А теперь поднимайся, потренируйся с клиентами погрубее.

Мальчик идет за вербовщиком к лестнице, вербовщик поднимает люк, пропускает мальчика вперед, пока тот поднимается, он целует его в бедро; они выходят из домика, уже стемнело, в лунном свете прыгают насекомые; в долине, пересеченной текущей вспять рекой, джипы и грузовики давят забрызганные грязью цветы; мальчик дрожит всем телом, его губы и ноздри вздрагивают от шума, от порыва ветра; вербовщик берет его за руку, ведет к освещенному борделю. Мальчик садится на стул в задней комнате, вербовщик поворачивается к нему:

— Ну что? Ты идешь? Если устал, выпей вина или сходи поблевать, потом иди в зал — там тебя быстро согреют.

Мальчик зевает, зажав ладони между ног.

— Хочешь отведать плетки?

Вербовщик подходит к мальчику, толкает его в плечо, мальчик вытирает ладонью уголки губ:

— У меня горечь во рту.

Вербовщик берет со стола бутылку вина, поднимает за подбородок голову мальчика, открывает ему рот, вливает в него вино, мальчик кашляет, вцепившись ногтями в запястье вербовщика, тот бьет его по спине; порыв ветра стелет по земле ветви тамариска, в легких пальмовых листьях щебечут птицы, прилетевшие с моря, мальчик смотрит на них, они залетают в зал, порхают над ним, осыпая солью его плечи, горло, затылок; они наигрались в парусах судов и в источниках на кромке пляжа, заваленных иссохшими костями:

— Мальчики, которых ты видел во дворцах и на виллах, одеты в белые одежды, но их души грязны. Все они рабы.

А вы здесь свободны, как птички, как уличные щенки.

Мальчик с замирающим сердцем протягивает руку к птицам, взлетает пурпурник, касаясь ладони крылом, на запястье мальчика падает перышко из хохолка, мальчик подносит его к губам, нюхает, проводит им по ноздрям, по щекам; вербовщик отнимает у него перышко, крутит его в пальцах, подносит дрожащее перышко к пупку мальчика, щекочет его, мальчик поднимает глаза, вербовщик присаживается на корточки, лает, вытянув губы, мальчик громко смеется, разжимает ноги, присаживается на корточки за спиной вербовщика, прижимается животом к его ягодицам, ладонью приподнимает воображаемый хвост, вынимает член из плавок, прижимает его через ткань к бороздке между ягодиц, опираясь на спину вербовщика, тот лает, склоняет, урча, голову на плечо; дождь выбивает дробь на ветвях тамариска и на ступенях лестницы.

Вербовщик встает, мальчик сидит на корточках, его член натягивает ткань плавок:

— Теперь вставай. И смотри, если я увижу, что ты снова пытаешься перелезть через стену, я тебя зарежу.

Мальчик встает, выходит, закрывает дверь. Под буфетом валяется полуобгоревшая фотография мамаши Лулу; вербовщик нагибается, гладит ее:

— Старая кокетка, пожиравшая и выплевывавшая мальчиков, теперь там, под кучей навоза, тебя пожирают и выплевывают черви.

Он выпрямляется и выходит в общий зал.

Исмена, голая, стоит на столе, зажав между ног смятый обрывок газеты, мужчины тянут ее за ноги, она плюет им в лица, они вонзают в стол, между ее ступнями, свои ножи, они плещут красное вино на ее колени, на обрывок газеты; мокрая, отяжелевшая от вина и спермы газета падает на стол, один из мужчин накрывает ею свою голову, другие плещут вино из стаканов на ее ляжки.

— Мы заделаем тебе ребятишек, пьяниц и шлюх. Пей, пей.

Мы наполним твою пизду вином, ты будешь вечно пьяная, так мы легче овладеем тобой.

— У меня никогда не будет детей, никогда, даже пьяниц и шлюх.

— Наливай, выливай, пусть вино навсегда смешается с ее соком, с ее молоком.

— У меня никогда не будет молока. Наливайте, наливайте. Петрилион, у тебя плечи в крови?

Мальчик подходит к ним, на его плечах — кровь:

— Плетка.

Один из мужчин прижимается ртом к его плечу, лижет кровь, Петрилион слегка запрокинул голову, мужчина вцепился пальцами в его плечи; другой клиент тянет плавки Петрилиона, прижимает мальчика к своей ноге, лижет его окровавленные соски; мальчик, которому вставляли в зад шланг, лежит на кушетке; он бледен, он дрожит, его нога сползла с кушетки на кафельный пол; мужчина хватает его за эту ногу, стаскивает с кушетки на пол, укладывается на него, мальчик блюет, мужчина целует его в губы, блевотина мальчика переполняет его рот, мужчина хватает его за голову, бьет ею о кафель, мальчик продолжает блевать, мужчина встает, вытирает рот и горло плавками мальчика, пинает его ногой; Исмена падает на руки мужчин, Петрилион забирается на стол, по его ногам течет кровь, мужчина срывает с него плавки, кровь, затекая в пупок, капает на прядь волос в паху; тот же мужчина, облокотившись на стол, тянет губы к члену мальчика, он пятится, другой мужчина, сидящий сзади, кусает его за ногу, Петрилион бросается вперед, мужчина касается языком его члена, кусает его, Петрилион подвигается ближе, мужчина хватает его член пальцами, тянет к себе, слизывает кровь с волос, берет его за яйца, тянет вниз, мальчик приседает, потом садится на стол, мужчина держит его за ноги, тянет, мальчик, скрестив руки, опрокидывается на спину, его голова скатывается на край стола.

Мужчина, кусавший его за ноги, запихивает его голову себе между ляжек, губы Петрилиона раскрываются под членом мужчины, ткань джинсов смята, увлажнена, испачкана известкой, мужчина сжимает ляжки, сдавливая щеки мальчика; мужчина, снявший с него плавки, поднимает ногу, натягивает плавки на свои ляжки, растягивает их на бедрах; плавки, растянувшиеся поверх джинсов, трещат по швам:

— Коротковаты для меня. Тебе они тоже маловаты, бляденыш, они покрывает твой член только наполовину: когда он у тебя встает, плавки врезаются в твою жопу.

Мужчина расхаживает по залу, плавки трещат спереди, сверху и снизу; мужчина опирается на стойку, приказывает Драге подать стакан вина; Драга изгибается, как благоуханная трава, двое мужчин, стоящих перед ним на коленях, сосут и дрочат его член, но ни его губы, ни его плечи не дрожат; он берет бутылку, наливает в стакан вино и протягивает мужчине.

Мужчина хватает Драгу за запястье, гладит его руку, Драга улыбается, мужчина пьет вино и гладит руку мальчика, прижав ее к стойке; за спиной мужчины проходит вербовщик, он направляется к столу, на котором лежит Петрилион, мужчина, сжимающий между ног голову Петрилиона, стоит, раскрыв рот, тяжело дышит, ляжки сжимаются и разжимаются в такт дыханию; вербовщик отстраняет мужчин, склонившихся над Петрилионом, вылизывающих и мнущих все его тело; он прикасается к его плечу: «Петрилион, на укол».

Мальчик ворочается, освобождая голову, мужчина разжимает ляжки:

— Укол? Вечером будут собаки? С Петрилионом?

Мальчик слезает со стола, вербовщик обнимает его за плечи, мужчина у стойки снимает с себя его плавки, бросает их Петрилиону, тот ловит; на джинсах мужчины спереди и сзади, там где были плавки, видны мокрые следы от спермы Петрилиона — мужчина дрочил ему перед тем, как он забрался на стол.

Вербовщик уводит мальчика в заднюю комнату, там, сидя на стуле, его ждет пожилая женщина; она расстелила на столе полотенце и положила на него шприц и две ампулы:

— Согрей немного воды.

Петрилион вздрагивает, отходит к стене, берет в раковине кастрюльку, наполняет ее водой, ставит на плиту, зажигает газ, поворачивается, прислоняется к раковине, его спину и поясницу освежает льющаяся